Мгновение весны, мгновение тишины, мгла ада. Но все это оказывается суетливым повторением чьего-то имени в другом времени — сон становится явью, наваждение не исчезает.
Я и ничего не могу поделать с ней. Мне остается только звать в своем сумраке ее имя.
Её лик — огромный, ужасающий образ: окровавленный Будда из мрамора и железа, сразу забывая, кто перед ним… Некая Владычица, смутно стоящая на пьедестале моих желаний… Она берет под свое крыло спящего до глубокой старости красавца дзенца и шествует по ночному городу, прячась в тени от пьяной гуля.
Сон — это Тройное, а Владычица — Простой. Как же это связано?
42-й день после смерти Нанай. Мне уже кажется, что со смертью Нанай стало возможным открыть путь, ведущий к перерождению! Мой сон несколько проясняется. Когда-нибудь в следующем году я обязательно встречу ее снова. Или мы встретимся, и я смогу сообщить о своих снах.
Солнце восходит и заходит. Луна проходит свой путь по небосклону. Как же тяжело мне, старому человеку! Я закрываю глаза и вижу себя молодым. Счастье улыбается мне с самого детства. Я начинаю петь! Я такой же радостный и веселый, как вчера. Миг полной свободы кажется бесконечным. Но я знаю, что этот миг продлится только мгновение. Все должно измениться. Сегодня мне нужно рассказать тебе одну важную вещь о себе. Рассказу и действию предшествует любовь. Конец пришел много тысяч лет назад — в час, когда ни один палец моего тела не коснулся земли. Явь и сон — суть одни и те же ощущения. Но я думаю об этом по другому поводу. Когда я один раз спал сто лет, это было просто сном. Но сейчас это сон. Сто лет минуло, а я все так же бодрствую. И вот я просыпаюсь, и со мной происходит что-то непонятное. Наконец я понимаю, в чем дело. Мое тело не мое! Оно такое же, как вчера или позавчера! Ты это уже видел.
Да и во сне тоже, говорю я себе. Но потом до меня доходит, что если ты молод, то тебя должны мучить неудовлетворенные страсти. Они будут возникать всякий раз, когда ты устанешь пребывать в своем уме-теле.
Жизнь — это бесконечно длинный сон, который кончается пробуждением. Каждый раз твоя рука согнивается и сгибается, и тебе хочется спать.
Я и ничего не могу поделать с ней. Мне остается только звать в своем сумраке ее имя.
Её лик — огромный, ужасающий образ: окровавленный Будда из мрамора и железа, сразу забывая, кто перед ним… Некая Владычица, смутно стоящая на пьедестале моих желаний… Она берет под свое крыло спящего до глубокой старости красавца дзенца и шествует по ночному городу, прячась в тени от пьяной гуля.
Сон — это Тройное, а Владычица — Простой. Как же это связано?
42-й день после смерти Нанай. Мне уже кажется, что со смертью Нанай стало возможным открыть путь, ведущий к перерождению! Мой сон несколько проясняется. Когда-нибудь в следующем году я обязательно встречу ее снова. Или мы встретимся, и я смогу сообщить о своих снах.
Солнце восходит и заходит. Луна проходит свой путь по небосклону. Как же тяжело мне, старому человеку! Я закрываю глаза и вижу себя молодым. Счастье улыбается мне с самого детства. Я начинаю петь! Я такой же радостный и веселый, как вчера. Миг полной свободы кажется бесконечным. Но я знаю, что этот миг продлится только мгновение. Все должно измениться. Сегодня мне нужно рассказать тебе одну важную вещь о себе. Рассказу и действию предшествует любовь. Конец пришел много тысяч лет назад — в час, когда ни один палец моего тела не коснулся земли. Явь и сон — суть одни и те же ощущения. Но я думаю об этом по другому поводу. Когда я один раз спал сто лет, это было просто сном. Но сейчас это сон. Сто лет минуло, а я все так же бодрствую. И вот я просыпаюсь, и со мной происходит что-то непонятное. Наконец я понимаю, в чем дело. Мое тело не мое! Оно такое же, как вчера или позавчера! Ты это уже видел.
Да и во сне тоже, говорю я себе. Но потом до меня доходит, что если ты молод, то тебя должны мучить неудовлетворенные страсти. Они будут возникать всякий раз, когда ты устанешь пребывать в своем уме-теле.
Жизнь — это бесконечно длинный сон, который кончается пробуждением. Каждый раз твоя рука согнивается и сгибается, и тебе хочется спать.