Ведьмачий дневник
Доброго здоровия, джойреахтур.
Делал для себя, но подумал, что будет интересно фанатам и любителям лора Ведьмака.
Это текст из дополнения к книге "Ведьмак настольная ролевая игра", в российском издании этого перевода нет, потому, как нет официального перевода дополнений для игры.
Объединил историю Эрланда из Ларвика (первого гриффона и одного из первых ведьмаков) в один текст, для фанатов в коллекцию, кое какие словесные обороты подредактировал для удобочитания, тавтологии в тексте устранил на сколько мог это сделать не теряя стиля самого переводчика и смысла фраз. Пользуйтесь други!
Бестиария из приложения нет, потому как он еще полностью не переведен тем хорошим человеком, что занимается переводом. Как он его переведет, и если переведет, оформлю и выложу, надеюсь.
Ну и сама страница перевода, и автора этого перевода:https://zen.yandex.ru/media/alexofoxenfurt/perevod-knigi-vedmachii-dnevnik-vvedenie-novyi-vedmak-vo-vselennoi-sapkovskogo-5f43ae26e92fa556edfc014f
Пользуйтесь, ведьманы!
Так же ссылка на PDF файл, доступна в течении 7ми дней, дропмифайлс дольше не хранит, как я понял:https://dropmefiles.com/i2CSY
Подробнее
ЗОЛОТОЙ ВЕ^ВЕДЫПАКОВ Прошло несколько сотен лет, и люди забыли, как это было раньше. Они забыли, откуда взялись их детские стишки, и почему они запирают двери на ночь. Мы, ведьмаки, существуем для одного: работать в пыли и грязи, убивая чудовищ, с которыми простые люди справиться не могут. Эрланд из Ларвика
Ведыпачий дневник Хех., тут такое дело. Несколько месяцев назад я держал путь из Тир Тохаир - по рабочим делам там был, конечно же - где мне довелось заполучить сундук с разным скарбом. Ничего интересного, если вы хотели спросить, не было, хех. Пока я не наилел подплесневевшую книгу на дне стопки всяких магических бумажек и тугаментов. Название у нее отсутствовало. Ничем не примечалась. Зараза, только подумать... если бы обходился с ней не осторожно, она бы точно развалилась. Однако, ваш покорный, уверяю, человек культурный и грамотный. Редкую находку за версту чует. Несколько минут осторожного обхождения, и я сразу отправился на рынок. Скажу, что, когда я книгу-то открывал - никак не ожидал, что там будет: записи ведьмака по имени Эрланд из Ларвика. Видимо, вы об Эрланде не слышали, да я вас и не виню. Когда крепости рухнули, многие короли вычистили все упоминания о ведьмаках, которое смогли найти. Сейчас мало кто знает об Эрланде из Ларвика. В мире о нем упоминают не много. Оказывается, играл он большую роль во всей гильдии. Одним из учредителей школы Грифона был. И первым ее гроссмейстером. Да этот хрен своим серебренным мечом избавил Каэр Серен от призраков! Он объездил весь континент, убивая чудовищ! Хех, книга, которую я нашел, была как бы списком, выжимкой из всех его заметок, сделанных за столетия работы. Будучи рассудительным, прагматичным, я увидел возможность. Ведьмаков в наши дни почти нет, а чудовища-то возвращаются. Сейчас нам нужен ведьмак -умный, как никогда. Так что я тут как тут, на пару с Брэндоном из Оксенфурта, его величеством Хозяином северной интеллигенции, переводим ведьмачий дневник об охоте на чудовищ. Без лишних церемоний, ибо введение - это часть настоящей работы, мы переведем его прямо сейчас. Наслаждайтесь! Родольф Кацмер
Конец эры Каэр Серей пал, погребенный под горой снега и льда. Не могу сказать, сколько спаслось моих собратьев, зато я видел виновных. Я не удивлюсь, если чародейская зависть когда-нибудь еще и в гнев перерастет. Несомненно, скоро сюда прибудут короли Севера и маги Совета, чтобы, пробиваясь сквозь эту гору снега и льда, в конце концов откопать «Секреты Гриброна». Последний раз я недооцениваю слепящую жадность человечества. Я считаю, что пора Гриброну оставить это богом покинутое место. Люди забыли, для чего созданы ведьмаки. Они забыли чудовищ, таящихся во мраке ночи, и ужасы, от коих мы, ведьмаки, их защищаем. Теперь же, они на своих защитников набросились. Несомненно, скоро и другие школы окажутся под осадой. Если еще не пали. Королевства людские будут искажать эти зверства по-своему в своих историях. У меня нет сомнений, что скоро ведьмаков будут знать не больше, чем монстрами и дьяволами. Но цель наша выше прихотей напуганных королей и высокомерия магов. Я оставляю дневник этот, и другие с ним связанные, в надежде, что знания о ведьмаках сохранятся до лучших времен. Когда падет последний из нас, и монстры начнут выползать из всех щелей, человечество вспомнит. И в тот день, я надеюсь, эти дневники человечеству пригодятся, чтоб мир защитить. Сам я могу не дожить.
Жизнь ДО ВЕДЫПАКОВ С тем же успехом я мог бы вырасти и на корабле. Мысленно возвращаясь в детство, мне кажется, что я провел больше времени на волнах, чем на твердой земле. Моя мать, Ванья, была копейщицей в Хиндарсфьялле, а кем был мой отец, я не имею понятия и по сей день. Несчастным рыбаком с побережья Редании, я полагаю. Не сомневаюсь, что моя мать не отпускала меня, только чтобы Фрея ее не наказала. Хиндарсдрьялль был другим до ведьмаков. Хотя сегодня скеллигийцы и не хотят нанимать нас, в те времена они извлекли такую же пользу, как и весь остальной континент. Тогда люди не спускались к берегу где-то еще, кроме дока, и не рисковали идти в лес. Только, если специально не хотели не вернуться оттуда. Время от времени старшие ребята подбивали друг друга на поход в горы. Где-то четверть из них не возвращалась. Если они не напарывались на циклопа, то, вероятно, оказывались в грязном, заполненном падалью гнезде руха. Почти четверть драккаров, что покидали порт, разрывали визжащие серены. Самых неудачливых на дно утаскивал кракен или какая-нибудь другая тварь. Если на деревню ложилось проклятье - она забрасывалась. Если на кладбище появлялись призраки - оно забрасывалось. До поры, пока какой друид не исправлял положение. Если таковой находился вообще. Я стал матросом еще до того, как научился ходить. А топором стал махать сразу, как смог поднять его. Воспитание, что я получил, дали мне знакомые моряки моей матери. Они занимали меня завязыванием узлов, тасканием снастей и точением мечей да топоров. В походах, я был ночным часовым. Спал на верхней палубе, постоянно наблюдал за водой и небом. Если видел сирену или щупальце кракена, то бежал звонить изо всех сил в колокол. Если понимал, что не успею добежать до колокола, то орал во все горло, будил команду. Платили тогда матросу мало. Так что, думаю, никто не горевал бы, если на следующее утро, поднявшись на палубу, нашел только кровавое пятно.
Первые ведьшаки Мне было десять лет, когда я, под знаменами Хеймей, в последний раз воилел в порт. В тот момент я уже имел довольно дикий нрав, так что матери даже счастье было от меня избавиться. Например, месяцем ранее, я обнажил меч на новенького моряка за то, что тот ублюдком меня назвал. До сих пор оправляется. В порту к ней подошел состоятельный маг с просьбой купить ее матроса по разумной цене. Момент она решила не упускать, ибо согласилась бы и на полпинты с дешевым кинжалом. Сделка их была заключена. Судьба моя была предрешена. Поздним вечером я ушел с чародеем Альзуром. За те несколько недель, что мы путешествовали, собирая детей, мальчиков и девочек, я узнал о нем не много. Ибо он сам не говорил ни слова, а только интересовался самочувствием. Когда мы спрашивали, что он будет делать с нами, отвечал лишь, что это следующий шаг революционного эксперимента. Когда мы спрашивали, почему ему нужны именно дети, отвечал, что результаты взрослых неудовлетворительны. 38 детей, включая меня, тренировались денно и нощно в горном замке Риссберг, готовя себя к экспериментам, что запланировали Альзур с его соратниками. Мы лазали по скалам, преодолевали полосы препятствий, с завязанными глазами уклонялись от тяжелых маятников и еще много чего, о чем я просто забыл по прошествии стольких лет. Мы были доведены до предела. Малейшая ошибка означала смерть. Четверо из нас умерли еще до начала экспериментов. Остальные сплотились. Мы страдали, но страдали вместе, поэтому проще переносили все это. Тогда у нас и драки были. В нескольких я поучаствовал. О каждой приходилось докладывать, что препятствовало распространению между нами тихой злобы. Мне было 11 лет, когда я стал поглядывать в сторону одной Лэдирнской девочки по имени Ягода. Я не знаю, было это искренней связью или желанием уйти от ужасов бытия, но это было. После стольких лет трудно вспомнить детали, но я точно помню, как я с ней сидел на стенах замка перед сном. Сохраняли рассудок мы только потому, что жаловались на магов, тренировки и отвратительную еду. Благодаря этому чувствовали себя людьми. Если никто не заботился о нас, мы сами о себе заботились.
Чем ближе были испытания, тем сильнее угасала наша смелость. Начали мы с пузырящихся грибных похлебок и мыльных алхимических чаев. Все шло хорошо. Мы становились сильнее и быстрее, рост ускорился. С течением времени, смеси, приготовленные магами, становились жестче, от чего большинство девочек начало болеть. Ягода была среди них. Я пытался заботиться о ней. По ночам сидел рядом, разговаривал, приносил холодной воды. Когда маги начали свои эксперименты, стало ясно, что большинство из нас не выживет. Девочки готовились к худшему. Но продолжали бороться. Чуть больше, чем за месяц, наше число сократилось. Когда один из нас заходил в лабораторию, все что мы слышали, это мольбы да крики. Ягода умерла в первую неделю. Ее холодное, изувеченное тело я хоронил сам... на кладбище, где лежали все остальные. На кладбище, которое мы сами сделали. Сил не пожалели. После я не разговаривал несколько дней, но бегал быстрее и бил сильнее. Каждый сантиметр меня горел. Мне некуда было идти, кроме как вперед. Спустя меньше месяца, Альзур с его соратниками узрел первые плоды. Один из мальчиков, что помладше, пережил мутации разума и тела. После бесчисленных смертей родился первый ведьмак. Я мутировал меньше, чем через неделю и, думаю, только благодаря ненависти к магам. В течении больше, чем двух следующих столетий я не испытывал такой боли, как на том операционном столе. Когда они закончили мутации, лишь горстка из нас осталась в живых. Нас постоянно тестировали, тщательно проверяли. Маги собрали профессионалов с различными навыками со всего Континента: охотников из Каэдвена, алхимиков из Виковаро и мечников из разных мест, дабы учить нас. А сами маги учили, как ни странно, магии. Долгие занятия с охотниками подарили нам бесподобные знания о следопытстве. Поздние ночи с алхимиками гарантировали, что мы сможем сами варить себе мутагенные отвары, специально адаптированные для ведьмаков. Изнурительные и болезненные тренировки с мечниками научили нас обращаться с холодным оружием. Мы были всем, чего хотели маги и их невидимые хозяева. Почти. Мутации открыли наши тела потокам хаоса, но даже в этом случае мы оказались слишком слабы, чтобы управлять энергией, как прирожденные чародеи. Для Лльзура это стало решающим фактором. Не представляю, какие споры шли, но в конце концов, ввиду ограниченности таланта, нас изгнали из Риссберга. С нами ушли верные делу маги.
Их проект оказался менее прибыльный, чем ожидалось, так что «Братство чародеев» перестало их спонсировать. А ушли с нами Альзур, его наставник Косимо и некоторые другие. Отвели нас в заброшенный замок Моргрейг, в горах Пустельги, и продолжили тестирования, стремясь оправдать стоимость инвестиций, несомненно. Косимо разработал знаки - простую магию, с которой мы могли совладать даже при столь ограниченных возможностях. Для чародея они были грубыми и бесхитростными, но для молодого парня, никогда не мечтавшего владеть чем-то подобным, чрезвычайно впечатляющими. Я тренировался допоздна, совершенствовал жесты рук, жаждая усилить контроль над хаосом. Магия - это единственное, в чем мне все еще удавалось находить радость, исключая редкое общение с моими друзьями-ведьмаками.
Сэр Лывелин Мне было 15" или 16 лет, когда первое поколение ведьмаков признали готовым: всего 5 человек, включая меня. Но Альзур с Косимо вскоре набрали второе. Нас должны были отправить убивать чудовищ,. Не могу сказать наверняка, что об этом думали остальные четверо. Никто не хотел говорить о страхах и предчувствиях, особенно после того, через что мы прошли. Лично я был готов. За несколько месяцев до первого выхода, наш мечник, тренер, решил поссориться с Лльзуром. Его комнату, чистую, свежую, пожаловали странствующему рыцарю, которого один из наших магов встретил в походе. Тальесин Ълэдын Йорат аэп Лывелин было его имя, но мы звали его Грифон из-за черного Грифона на щите. Он отличался от суровых наемников, что раньше нас тренировали. Сразу после первого дня я понял, что он во что-то верит. У него была цель большая, чем просто дожить до следующего утра. Странствующий рыцарь научил нас южному стилю фехтования, техникам противостояния боли и тому, как продолжать сражаться даже с тяжелыми ранами. Также он постоянно говорил о нашем «долге». Он верил, что мы были созданы не без причины. Мы не были просто результатом проваленного эксперимента, мы должны были совершать великие поступки в этом мире. Я сомневаюсь, что кто-то относился серьезно к его речам, но они нашли отклик у меня. Свой путь я начал озлобленным подростком. С тех пор, как умерла Ягода, я в душе своей не чувствовал ничего, кроме гнева и горя. Я успокаивал себя мыслью, что наши страдания имеют смысл. Я воспринял слова Грифона близко к сердцу, и когда впервые ступил на большак, преследовал единственную цель: защитить людей континента от угрозы, от которой они не могли защитить себя сами.
На большаке Первая эра ведьмаков, начавшаяся с меня и четверых моих братьев, для всех причастных была странным временем. Поселения по всему Континенту подвергались нападкам монстров, но все же не просили помощи у магов Моргрейга. Никто из нас, ведьмаков, не знал, чего ожидать в первую встречу с человечеством. Единственные люди, с которыми мы когда-либо общались - это учителя и маги нас создавшие. Крестьяне никогда о ведьмаках не слышали. Я свой первый заказ помню смутно. Кажется, это была стая гнильцов в южном Каэдвене. Однако лицо солтыса, беспокойное, сметенное, когда я к нему подошел, помню отчетливо. Могу сказать, он был в отчаянии. Я назвал свою цену - скромную сумму, чтобы оплатить ремонт брони и оружия, покупку ингредиентов для зелий - и он осторожно согласился. Я был незнакомцем. Глаза мои выдавали чужеродную натуру. Но он уже по горло настрадался от чудищ, чтобы мне отказывать. Заказ не то, чтобы простой, выдался. В те времена у нас не было и половины знаний, что есть сейчас. Первого гнильца я проткнул самым концом меча. Он взорвался. Я еле успел отвернуться от его едкой желчи. В процессе я набирался опыта, учился. С помощью ловушек, магии и превосходного мастерства, убил 10 или 7-0 трупоедов. Всё один. Потом вернулся к солтысу, сообщил о результате и получил награду. Хоть он и продолжал относиться ко мне с опаской, горожане благодарили. Даже выпить в таверну звали. И так было везде, где я проходил. Герцоги и солтысы опасались моего ордена, а маги оскорблялись резкой сменой его предназначения. Но крестьяне, хоть и осторожно, да выражали благодарность человеку, спасшему их от тварей, стоявших прямо на пороге дома. Я общался с ними, пил с ними время от времени, и даже заводил друзей. Я держал путь от города к городу, от села к селу, очищая дороги, снимая проклятия, спасая невинных. Я брал деньги на ремонт и ингредиенты, и никогда не оставлял деревню без гроша.
Я думал, что доброе слово разойдется по миру, и мир никогда больше не будет бояться ведьмаков. Но как же я ошибался. Еще до конца года церкви севера стали распространять едкие байки о мутантах-ведьмаках. Я старался как мог успокаивать людей, начавших видеть во мне чудовище. Но в конце концов это стало почти невозможным. Им жрецы да мудрецы рассказывали о «нечестивых ведьмачах с гор». Как похолодало, я направился обратно в Моргрейг. Там я встретился с живыми братьями, оплакал павших, и рассказал о своем году на большаке. Должен признаться, даже когда радушные крестьяне меня угощали, я не общался с ними так, как с братьями. Мы делились опытом о жизни, которую никто не смог бы полностью понять. Каждый год я отправлялся на большак и с нетерпением ждал возможности зимовать в Моргрейге да делиться историями, мною собранными, с теми, кому посчастливилось остаться в живых. Так продолжалось несколько десятков лет. Весна, лето, осень смертельно опасных заказов и жестоких проклятий, сменялись зимой теплых камельков, тренировок в горах да празднованием очередного прожитого года с моими братьями и мальчишками, идущими по нашим стопам.
Раскол Когда мне было под 40, Орден ведьмаков стал распадаться. Альзур, Косимо ушли, оставив лишь горстку магов следить за мутациями. С этого момента командиров у нас перестало быть. И, мягко говоря, наш дом стал расходиться по швам. Часто дороги путешествующих по миру ведьмаков пересекались. По большей части это не было проблемой. Кто первый находил кoнmpaкmJ тот его и брал. Пришедший вторым такое решение уважал и не пытался конкурировать. Ибо вокруг была масса поселений и масса других заказов. Но, чем дальше по карте мы заходили, тем чаще возникали конфликты. Ведьмаки, возвращаясь с большака, рассказывали, как собственные братья отбирали их контракты или еще хуже, обнажали мечи, угрожая убить, если не пойдут своей дорогой. В Моргрейге тоже хватало перепалок, одна печальнее другой. Не могу вспомнить точно, когда впервые пролилась кровь. Но немного времени прошло после первых ссор. Однажды я вернулся зимой в Моргрейг и нашел одного из наших, Риса, порезанного от плеча до пояса, всего в крови. Ласточка спасла ему жизнь, и он рассказал жуткую историю. Глубоко в лесах Каэдвена он нашел контракт на черта, что кошмарил горную деревеньку. Когда же он договорился о награде, в деревню пожаловал один из наших братьев за тем же самым чертом. Его звали Арнагад. Я его хорошо знал. Здоровенный детина из глубинки Геммеры. Примерно Я ладоней в плечах, на которых постоянно носил потрепанный плащ из медвежьей шкуры. Хоть он и пользовался уважением своих братьев, не чувствовал того родства, что я ценил. Когда он осознал, что настолько выгодный контракт ускользает из рук, его кровь вскипела. А рнагад встретился с Рисом вне деревни, в глуши, мечом к мечу. Потом их нашел черт. А после Рис только и смог, что удрать сквозь глушь. Мы слишком долго не обращали внимание на догадки и факты, а теперь пролилась кровь ведьмака. Мы приготовились к возвращению Арнагада, чтоб наказать его и покончить с начавшимся разладом. Вернулся Арнагад со скопом наших братьев. Несомненно, он ждал драки. Его гордость не позволила бы убежать. Не знаю, что за речь он им там толкнул, вероятно, многословную тираду против ордена и наших «застоявшихся традиций». Когда мы встретили их в главной зале, плащ А рнагада уже висел на спинке трона. Блестел стальной меч, сжимаемый в кулаке. Думаю, многие из
нас надеялись, что он все поймет и спокойно уйдет. Но я сомневался, что такое вообще может произойти. С другим ведьмаком я еще никогда на смерть не бился. Тысячу раз обнажал клинок на неудачливых недоброжелателей, но теперь я находился под атакой магии и мечей. Мое тело двигалось инстинктивно, наблюдая за искрами света и блеском стали, мчащимися ко мне. Уложив одного из отряда Арнагада, я на мгновение остановился, чтобы осмотреться. Мне хватило времени увидеть, где находится зачинщик всей этой вакханалии. Удар А рнагада чуть было не лиилил меня жизни на месте, пробив Квен, полоснув мне по лицу, как ножом по маслу. Я продолжал биться, не взирая на брызжущую кровь и мутное зрение. Уклоняясь от выпадов Арнагада, умудрился сбить его с ног хорошо поставленным /Кардом. Драка продолжилась, но я дальше плохо помню. К концу ночи, Арнагад с его сообщниками сбежали в горы зализывать раны. Орден ведьмаков выжил, но его число серьезно сократилось, а боевой дух сильно упал. Последствиями первого раскола для Ордена стали незащищенность и нестабильность. Мы стали спорить друг с другом: «Зачем мы сражаемся за людей, что нас ненавидят?» «Почему берем столь низкую плату?» «Почему мы не убиваем людей, эльфов или еще кого, за коих платят?» Многие из старых братьев разочаровались в принципах нашего ордена, и я мало что мог сделать, дабы изменить их мнение. Времена наступили не те. Наши прежние слава и статус исчезли. Многие из новых братьев ничего не знали о первой эпохе ведьмаков, поэтому нервничали. Тянулись годы, росло напряжение в наших рядах. Ведьмаки, что путешествовали по югу, начали встречать новых ведьмаков, носящих медальоны с головой медведя или вьющейся змеей. Они рассказывали истории о ведьмачьей школе, называющейся школой Медведя, построенной Арнагадом в горах Амелл. Рассказывали о ведьмаках с юга, что продавали свои навыки любому за любой контракт. И о жестоком предательстве, что чуть не погубило Арнагада и породило тайный орден ведьмаков, объединенных «ядом змеи». По мере расползания этих слухов, разногласии в нашем ордене крепли. Вскоре, очередная группа молодых ведьмаков откололась от ордена. В отличии от медведей-убийц, эти ушли с твердым намерением построить новую школу. Они, носящие медальоны в виде кошачьей головы, были по горло сыты ужасным отношением народа и верили, что смогут создать лучший орден, превосходящий Орден Ведьмаков, вызывающий уважение на континенте. 15 или 2-0 из них покинули замок ночью, прихватив с собой много наших мутагенных реагентов и алхимической аппаратуры. В тот момент мы понятия не имели, насколько они
ошибались, когда хвастались, что сделают с будущими ведьмаками. Были высланы поисковые группы, дабы вернуть мутагены. Но кошки смогли оправдать свое название, начисто запутав следы.
Конец ордена ведьшаков Мы продолжали превозмогать. Весной, выходя на большак, сталкивались не только с людской неприязнью, но и с угрозой других ведьмаков, которые пытались убить нас за контракт. В конце концов, Континент разделился на территории школ, чтобы не довести друг друга до истребления. Отношения в Моргрейге приобрели утилитарность, и мои братья помалу теряли запал. Мы стали теми мрачными слугами смерти, которыми нас считал мир. Помню ту зиму, когда покинул Моргрейг. Еще один год на большаке минул, и я вернулся обратно в горы, в замок, повидаться с братьями. Когда прибыл в крепость, кругом была темнота, светила лишь пара факелов в сердце главной залы. Несколько моих братьев сидели за большим столом, делясь историями и попивая из потертых кружек. Остальные стояли у окон, глядя на горы. Хоть факела и продолжали гореть, тепло покинуло Моргрейг. Крепость стала скорее исповедальней, чем домом, местом, скрытым от мира, где прятались последние ведьмаки некогда гордого Ордена. Я не собирался наносить еще больше вреда Ордену, что был моей семьей столько лет. Не учинил бы резню, но все же, коли бы пришлось, был готов обойтись малой кровью. Я высказал все, что думал, и ночью покинул Моргрейг с 13 ближайшими друзьями. Значение Ордена ведьмаков почти забылось, хоть я и не мог позволить себе полностью забыть. Нас никто не останавливал. Никто не преследовал. Я потерял дом, но большая часть моей семьи осталась. Мы двигались на северо-запад, курсом на Драконьи Горы и побережья Повисса. Моргрейг была не единственной крепостью, использовавшейся чародеями для экспериментов. В пути я услышал об одной такой - Каэр Серен - старой крепости на мысу. Ее залы пустовали, так как муки и смерть, что учинили там Альзур с Косимо, наложили проклятье. Когда мы прибыли на место, то нашли замок такой, каким его ожидали увидеть. Призраки ведьмаков бродили по усыпанной трупами зале, а сам замок гудел от силы. Во дворе стоял вертикальный камень, установленный эльфами столетия назад в месте средоточия магии воздуха. Несомненно, его присутствие было причиной, по которой маги построили здесь замок. Мы приступили к изгнанию страдающих душ наших предшественников и восстановлению крепости во имя ведьмаков. Находясь на вершине мира, мы собирались отстаивать благородные цели, ради которых были созданы. В честь
своего давно умершего наставника, я надел плаш, Грифона, создав школу, что должна была служить людям напоминанием, каковы на самом деле ведьмаки. После раскола остатки Ордена выселились из Моргрейга, иш,а одиночества где-нибудь на западе. Время спустя мы встретили их снова, обратив внимание на медальоны в виде волчих голов.
ЗОЛОТОЙ ВЕК_ Иногда от ведьмаков можно слышать про «Золотой век». Обычно они так говорят о периоде после раскола Ордена ведьмаков. Верю, что в некоторых школах его называют «Вторая эра ведьмаков». Как ни странно, раскол привел нас к более эффективной форме организации. Мы разошлись по континенту и стали независимо друг от друга воспроизводить новых ведьмаков, дольше не стояло задачи патрулировать весь Континент от Нильфгаарда до Ковира 60-70 бойцами. Теперь каждая школа охраняла свой собственный большак. Так что, когда Грифон встречал Медведя, каждый знал, что у него есть своя территория, и ни одна распря не стоит кровопролития. Нам удалось добиться мира и жить, хоть и как отчужденные братья, но не заклятые враги. В горах Повисса мы начали тренировать новых ведьмаков, что носят медальоны Грифона. По первости трудно было обосноваться, но в конце концов в большой зале возгорел очаг, и жизнь вернулась в прежнее русло. Однако впредь все были единодушны, а наши методы отражали наши принципы. Мы с братьями были примерами юным ведьмакам, коих тренировали. Мы учили их держать честь в ремесле и убеждения в сердце. Каэр Серен не была замораным оплотом обиженных охотников да замученных детей. Вместе с нашим главой, чародеем, мы создали новую дисциплину, сосредоточенную на магии, подготовке и гибкости. Тренировки остались тяжелыми. Большинство мальчиков все еще не переживало мутации. Мы поддерживали сыновей Грифона на протяжении всех тренировок, и, если один умирал, чтили его жертву и хоронили как подобает. Судьба ведьмака -независимо от школы - мучительна, но среди Грифонов каждый знал, что страдания имеют цель, а братья всегда поддержат. Даже будучи грандмастером новоиспеченной школы Грифона, я каждую весну выезжал на большак двигаясь от Повисса к Цинтре, от Лукоморья к Пустельге. Сражался с ордами падальщиков в дворянских склепах, выслеживал драконидов на пиках гор и лицом к лицу встречался с самыми опасными чудовищами Континента. Я не сочту шрамов, что получил, да и большинство из них уже сошли. Каждую зиму я возвращался с избытком историй и каждый раз, как в старые добрые времена, я садился рядом с братьями и сыновьями Грифона у
потрескивающего огня и рассказывал. В залах Каэр Серен висели гобелены, изображающие наши победы и наши беды. Мы сделали себя лучше, вернувшись к рыцарскому пути, которому и должны были следовать. Конечно, когда мы выходили из крепости, короли и королевы все еще опасались нас. Тогда я не винил их. Пять независимых школ охотников, владеющих силой, превосходящей силу любого солдата, вызывали беспокойство. Вез сомнения, маги и церкви Севера продолжали успешно вешать им лапшу на уши. Но для Гридрона сия препона была незначительна. Мы держали честь и никогда не поднимали меча на человека, не заслуживавшего смерти. На севере были деревни, где чествовали подвиги школы Гридрона, а меня не раз вызывали ко двору королей советом помочь или делом. В пути я приобрел верных друзей, скрепил мощные союзы. Конечно, многие из них давно мертвы, но память я чту по сей день. Пока время неумолимо летело вперед, нейтралитет, за который мы боролись, постоянно подвергался испытаниям. Расовые войны между людьми и нелюдьми вспыхивали постоянно, а в периоды затишья вспыхивали королевские междоусобицы - народы Севера наставляли оружие друг на друга. Обычно причиной была земля. Змеи и Коты брали контракты на людей и вскоре всё вокруг нас закидали трупами королей, оппозиционеров да революционеров. Каждый хотел взять ведьмаков в свою армию. Но ведьмакова стезя ни есть ни сражение на поле боя, ни резание глоток очередных князей. Даже когда Ковирский удел призвал нас защитить их от реданцев, мы не ответили. Как только ведьмак нарушит нейтралитет, сей статус вернуть не сможет. В течение расовой войны, вспыхнувшей благодаря смерти Крегеннана из А еда и Лары Доррен, мы защищали невиновных от призраков и проклятых, что их правители и воины принесли в мир. Когда Фалька восстала, топя север в крови, мы охотились на падальщиков и вампиров, что мучили живых. Мы продолжали стоять стеной между миром человеческим и дьявольским, защищая от чудовищ, лезущих с той стороны. Солгу, если скажу, что ни разу не поднимал меча на человека. Даже ведьмак слышит зов стали, смотря в лицо злу в человеческом обличье. И я проливал кровь множество раз в защиту своих друзей. Но никогда за золото.
Конец золотого века В середине 1160-х сбой коней, встретил Золотой век ведьмаков. Несмотря на трудности с людьми на континенте, мы возымели успех. К концу 116О-х почти все чудовища были изведены. За целый год на большаке я мог найди всего один контракт на гнездо наккеров или на пещерного тролля. Не сомневаюсь, часть чудовищ извлекла урок из смерти своих собратьев - попряталась в горах да под землей. Угроза, что мутанты заявятся к королю, стала перспективнее. В отсутствие настоящих чудовищ, в глазах народа мы сами стали чудовищами. Пока наша бесполезность набирала обороты, церковь готовилась нанести удар. Противоведьмачья пропаганда была повсюду. Культ богини К реве обвинял нас во вспышках чумы в Темерии. Немного времени прошло, и некогда уважаемые ведьмаки стали «паршивыми жадными ведьмарями». И я полагаю, что все пути сходятся на одном грандмастере школы Гридрона, сидящем в сырой ледяной пещере, пишущем свои мемуары в надежде, что кто-то их прочтет и узрит, как мир забивает своего последнего защитника да недоумевает, зачем тут армии толпятся у границы.
песочница,Ведьмак (The Witcher),фэндомы,лор,длиннопост
Еще на тему
Наврядли какие то домыслы оставляет эта фраза.