Выводы автора статьи очень эмоциональны и субъективны. Я бы поделил их все на пять, прежде чем воспринимать как материал для анализа. Но факты тем не менее есть. Например, тот момент, что мы имеем возможность построить роман с Трисс задолго до того, как Йен получит достаточно экранного времени, чтобы их сравнивать. С чисто сценарной точки зрения Трисс действительно имеет преимущество при создании эмоциональной связи с игроком. Отношения Йен и Цири, которые в книге играли важную роль, в игре практически не затрагиваются (для меня это очень важное упущение). Все остальные аргументы для меня лично довольно спорные, хотя и в них можно найти рациональное зерно.
Совокупность этих трех фактов действительно создаёт картину некоторой предвзятости, хотя говорить о "заговоре" я бы не стал.
Я все-таки в корне не согласен, что в книге у Трисс нет "образа". Он есть, хотя и набросан довольно крупными мазками, что логично ведь она - персонажа второго плана, нужный для раскрытия основного трио. И даже раскрывается.
А что насчёт личности пана автора... Лично я больше склоняюсь к позиции Ролана Барта с его "Смертью Автора", когда произведение рассматривается без привязки личности писателя. Лично я вижу в Йенифэр женщину более сложную, чем просто "стервозную блядищу с повадками самки богомола". Хотя я сам обошёл бы такое чудо "тонкой душевной организации" по широкой дуге. Мне вообще Шани больше нравится.
СПГС СПГС'ом, но против фактов не попрёшь: игроделы сделали образ Трисс заметно более ярким, чем он был в книге, а образ Йен многократно похерен (особенно обидно, что по одному месту пущены отношения Йены с Цири, а первая ради "дочки" очень много перенесла в книжном цикле). Строго говоря, они чародейки друг друга стоят: токсичная стерва против бесхарактерной приспособленки - на обеих можно нарыть говна, если внимательно читать. А принижать роль книг только потому, что их автор сейчас ведёт себя как мудак - это глупо. Последняя книга цикла была написана почти 20 лет назад. Сапковский сейчас и Сапковский тогда - две большие разницы. У них даже в организме ни одной общей клетки не осталось.)
Попадаешь ты такой в будущее на 4 столетия. Одет в дурацкое, языка не знаешь, местных понятий не понимаешь. Денег местных у тебя тоже нет, а за те, что есть тебя в ближайшей подворотне разберут на сувениры и богатый внутренний мир. Казалось бы, какая проблема для ведьмачки и эльфского чароплёта... только местные гопники держат рожей выстрел из рельсы, а за пазухой носят "артефакт" от убойной силы которого любой боевой маг удавится от зависти. В таких условиях особыми ништяками обзавестись проблемно.
Так что скорее всего они просто ныкались в каких-нибудь трущебазах, чтобы не привлекать внимания. Они ж всё-таки прятались, а не путешествовали с целью найти самую убойную пушку против Эредина.
Шикарный эпизод. Как и почти все в книге, впрочем.
Земля вокруг палатки задрожала под копытами, полотно, казалось, вспучилось от конского ржания и громких криков. В палатку ворвался солдат, вслед за ним два санитара. – Бегите все! – зарычал солдат. – Спасайтеся! Нильфгаард бьет наших! Гибель! Гибель! Поражение! – Клемму. – Русти отвел лицо от струйки крови, энергичным и живым фонтаном бьющей из артерии. – Зажим! И тампон! Зажим, Шани! Марти, сделай, пожалуйста, что-нибудь с этим кровотечением... Совсем рядом с палаткой кто-то взвыл зверем. Отрывисто. Завизжала лошадь, что-то рухнуло на землю со звоном и грохотом. Бельт из арбалета с треском прорвал полотно, зашипел, вылетел с противоположной стороны, к счастью, слишком высоко, чтобы угрожать лежащим на носилках раненым. – Нильфгаард! – снова крикнул солдат высоким, дрожащим голосом. – Господа фершела! Не слышите, что ль, что говорю-то? Нильфгаард прорвал королевскую линию, идет и крошит! Бегииитя! Русти взял у Марти Содергрен иглу, сделал первый стежок. Оперируемый уже долгое время не двигался. Но сердце билось. Это было видно. – Не хочу умирать! – заорал кто-то из находившихся в сознании раненых. Солдат выругался, прыгнул к выходу, что-то крикнул, рухнул назад и, разбрызгивая кровь, свалился на глинобитный пол. Иоля, стоявшая на коленях у носилок, вскочила на ноги, попятилась. Неожиданно стало тихо. "Скверно, – подумал Русти, увидев, кто входит в палатку. – Эльфы. Серебряная Молния. Бригада "Врихедд". Прославленная бригада "Врихедд". – Мы здесь, получается, лечим, – отметил факт первый из эльфов, высокий, с удлиненным, красивым, выразительным лицом и большими васильковыми газами. – Лечим? Никто не отозвался. Русти чувствовал, как у него начинают дрожать руки. Он быстро отдал иглу Марти. Увидел, что у Шани побелели лоб и переносица... – Как же так? – сказал эльф, зловеще растягивая слова. – Зачем же мы там, в поле, раним? Мы там, в бою, раним для того, чтобы из-за этих ран умирали. А вы, стало быть, лечите? Я вижу в этом полное отсутствие логики. И единства интересов. Он сгорбился и, почти не размахиваясь, вонзил меч в грудь раненого, лежащего на носилках, что ближе стояли к входу. Другой эльф пригвоздил второго раненого шпонтоном. Третий раненый, бывший в сознании, попытался отвести удар левой рукой и толсто перебинтованной культей правой. Шани крикнула. Тонко, пронзительно. Заглушая тяжелый, нечеловеческий стон убиваемого калеки. Иоля, кинувшись к носилкам, прикрыла собой следующего раненого. Лицо побелело у нее как ткань бинта, губы начали непроизвольно дрожать. Эльф прищурился. – Va vort, beanna! – пролаял он. – Иначе я продырявлю тебя вместе с твоим Dh'oine! – Вон отсюда! – Русти тремя прыжками подскочил к Иоле, заслонил ее. – Вон из моей палатки, убийца! Выматывайся отсюда туда, на поле. Там твое место. Среди других убийц. Можете поперебивать друг друга там, если вам не терпится! Но отсюда – вон! Эльф глянул вниз. На трясущегося от страха пузатого низушка, макушкой курчавой головы достающего ему лишь чуточку выше пояса. – Bloede Pherian, – зашипел он. – Людской лакей! Прочь с дороги! – Ну уж нет. – Зубы низушка стучали, но слова были четкими. Второй эльф подскочил, подтолкнул хирурга древком шпонтона. Русти упал на колени. Высокий эльф грубым рывком стащил Иолю с раненого, занес меч. И замер, видя на черном, свернутом под головой раненого плаще язычки серебряного пламени дивизии "Деитвен". И полковничьи знаки различия. – Yaevinn! – крикнула, влетая в палатку, эльфка с темными, заплетенными в косу волосами. – Caemm, veloe! Ess'evgyriad a'Dh'oine a'en va! Ess'tedd! Aысокий эльф несколько секунд глядел на раненого полковника, потом перевел взгляд на слезящиеся от ужаса глаза хирурга. Посмотрел, развернулся на каблуках и вышел.
Но факты тем не менее есть. Например, тот момент, что мы имеем возможность построить роман с Трисс задолго до того, как Йен получит достаточно экранного времени, чтобы их сравнивать.
С чисто сценарной точки зрения Трисс действительно имеет преимущество при создании эмоциональной связи с игроком.
Отношения Йен и Цири, которые в книге играли важную роль, в игре практически не затрагиваются (для меня это очень важное упущение).
Все остальные аргументы для меня лично довольно спорные, хотя и в них можно найти рациональное зерно.
Совокупность этих трех фактов действительно создаёт картину некоторой предвзятости, хотя говорить о "заговоре" я бы не стал.
А что насчёт личности пана автора... Лично я больше склоняюсь к позиции Ролана Барта с его "Смертью Автора", когда произведение рассматривается без привязки личности писателя. Лично я вижу в Йенифэр женщину более сложную, чем просто "стервозную блядищу с повадками самки богомола".
Хотя я сам обошёл бы такое чудо "тонкой душевной организации" по широкой дуге. Мне вообще Шани больше нравится.
А принижать роль книг только потому, что их автор сейчас ведёт себя как мудак - это глупо. Последняя книга цикла была написана почти 20 лет назад. Сапковский сейчас и Сапковский тогда - две большие разницы. У них даже в организме ни одной общей клетки не осталось.)
Так что скорее всего они просто ныкались в каких-нибудь трущебазах, чтобы не привлекать внимания. Они ж всё-таки прятались, а не путешествовали с целью найти самую убойную пушку против Эредина.
Земля вокруг палатки задрожала под копытами, полотно, казалось, вспучилось от конского ржания и громких криков. В палатку ворвался солдат, вслед за ним два санитара.
– Бегите все! – зарычал солдат. – Спасайтеся! Нильфгаард бьет наших! Гибель! Гибель! Поражение!
– Клемму. – Русти отвел лицо от струйки крови, энергичным и живым фонтаном бьющей из артерии. – Зажим! И тампон! Зажим, Шани! Марти, сделай, пожалуйста, что-нибудь с этим кровотечением...
Совсем рядом с палаткой кто-то взвыл зверем. Отрывисто. Завизжала лошадь, что-то рухнуло на землю со звоном и грохотом. Бельт из арбалета с треском прорвал полотно, зашипел, вылетел с противоположной стороны, к счастью, слишком высоко, чтобы угрожать лежащим на носилках раненым.
– Нильфгаард! – снова крикнул солдат высоким, дрожащим голосом. – Господа фершела! Не слышите, что ль, что говорю-то? Нильфгаард прорвал королевскую линию, идет и крошит! Бегииитя!
Русти взял у Марти Содергрен иглу, сделал первый стежок. Оперируемый уже долгое время не двигался. Но сердце билось. Это было видно.
– Не хочу умирать! – заорал кто-то из находившихся в сознании раненых. Солдат выругался, прыгнул к выходу, что-то крикнул, рухнул назад и, разбрызгивая кровь, свалился на глинобитный пол. Иоля, стоявшая на коленях у носилок, вскочила на ноги, попятилась.
Неожиданно стало тихо.
"Скверно, – подумал Русти, увидев, кто входит в палатку. – Эльфы. Серебряная Молния. Бригада "Врихедд". Прославленная бригада "Врихедд".
– Мы здесь, получается, лечим, – отметил факт первый из эльфов, высокий, с удлиненным, красивым, выразительным лицом и большими васильковыми газами. – Лечим?
Никто не отозвался. Русти чувствовал, как у него начинают дрожать руки. Он быстро отдал иглу Марти. Увидел, что у Шани побелели лоб и переносица...
– Как же так? – сказал эльф, зловеще растягивая слова. – Зачем же мы там, в поле, раним? Мы там, в бою, раним для того, чтобы из-за этих ран умирали. А вы, стало быть, лечите? Я вижу в этом полное отсутствие логики. И единства интересов.
Он сгорбился и, почти не размахиваясь, вонзил меч в грудь раненого, лежащего на носилках, что ближе стояли к входу. Другой эльф пригвоздил второго раненого шпонтоном. Третий раненый, бывший в сознании, попытался отвести удар левой рукой и толсто перебинтованной культей правой.
Шани крикнула. Тонко, пронзительно. Заглушая тяжелый, нечеловеческий стон убиваемого калеки. Иоля, кинувшись к носилкам, прикрыла собой следующего раненого. Лицо побелело у нее как ткань бинта, губы начали непроизвольно дрожать. Эльф прищурился.
– Va vort, beanna! – пролаял он. – Иначе я продырявлю тебя вместе с твоим Dh'oine!
– Вон отсюда! – Русти тремя прыжками подскочил к Иоле, заслонил ее. – Вон из моей палатки, убийца! Выматывайся отсюда туда, на поле. Там твое место. Среди других убийц. Можете поперебивать друг друга там, если вам не терпится! Но отсюда – вон!
Эльф глянул вниз. На трясущегося от страха пузатого низушка, макушкой курчавой головы достающего ему лишь чуточку выше пояса.
– Bloede Pherian, – зашипел он. – Людской лакей! Прочь с дороги!
– Ну уж нет. – Зубы низушка стучали, но слова были четкими.
Второй эльф подскочил, подтолкнул хирурга древком шпонтона. Русти упал на колени. Высокий эльф грубым рывком стащил Иолю с раненого, занес меч.
И замер, видя на черном, свернутом под головой раненого плаще язычки серебряного пламени дивизии "Деитвен". И полковничьи знаки различия.
– Yaevinn! – крикнула, влетая в палатку, эльфка с темными, заплетенными в косу волосами. – Caemm, veloe! Ess'evgyriad a'Dh'oine a'en va! Ess'tedd!
Aысокий эльф несколько секунд глядел на раненого полковника, потом перевел взгляд на слезящиеся от ужаса глаза хирурга. Посмотрел, развернулся на каблуках и вышел.