кумарит....
Из тумана возник белый единорог. Он бежал легко, воздушно, бесшумно, изящно неся свою красивую голову. В этом-то как раз не было ничего необычного, все знали легенды, а те были едины в том, что единороги бегают легко, воздушно и бесшумно, а головы держат с только им присущим изяществом. Если что-то и было странно, так лишь то, что единорог бежал по озерной глади, а гладь даже не морщинилась.
Лютик икнул, на этот раз от изумления. Трисс почувствовала, как ее охватывает эйфория возбуждения.
— Иуарраквакс, — сказала Цири. — Я так надеялась, что ты придешь.
Единорог подошел ближе, заржал снова, скребнул копытом, сильно ударил по брусчатке. Наклонил голову. Торчащий из его выпуклого лба рог неожиданно запылал резким светом, блеском, который на мгновение развеял туман.
Из тумана возник белый единорог. Он бежал легко, воздушно, бесшумно, изящно неся свою красивую голову. В этом-то как раз не было ничего необычного, все знали легенды, а те были едины в том, что единороги бегают легко, воздушно и бесшумно, а головы держат с только им присущим изяществом. Если что-то и было странно, так лишь то, что единорог бежал по озерной глади, а гладь даже не морщинилась.
Лютик икнул, на этот раз от изумления. Трисс почувствовала, как ее охватывает эйфория возбуждения.
Единорог зацокал копытцами по брусчатке бульвара. Тряхнул гривой. Заржал протяжно, мелодично.
— Иуарраквакс, — сказала Цири. — Я так надеялась, что ты придешь.
Единорог подошел ближе, заржал снова, скребнул копытом, сильно ударил по брусчатке. Наклонил голову. Торчащий из его выпуклого лба рог неожиданно запылал резким светом, блеском, который на мгновение развеял туман.