Результаты поиска по запросу «
шани книга
»
Геральт Witcher Персонажи Ведьмак (книга) Кагыр The Witcher фэндомы
"И это было их общее огненное крещение. Крещение общим боем, яростью, сумасшествием и смертью. Они шли на смерть, они, два товарища. Так они думали. Ведь не могли они знать, что не умрут в тот день на этом мосту, перекинувшемся через Яругу. Не знали, что предначертана им обоим иная смерть. В другом месте и в другое время." А. Сапковский "Крещение огнем"
kasia krzysztofowicz Цири Witcher Персонажи Ведьмак (книга) Лео Бонарт The Witcher фэндомы
Бешеный ветер воет в вербах, острия молний одно за другим режут черное небо. Ветер воет все громче. Нет, это не ветер, это жуткое пение. Кошмарная кавалькада заворачивает, мчится прямо на нее. Копыта призрачных лошадей вспарывают мерцание болотных огоньков. В голове кавалькады несется Король Гона. Проржавевший шишак колышется над черепом, зияющим провалами глазниц, горящих синеватым огнем. Развевается рваный плащ. «Неправда! Этого нет! Это кошмар, бред, призраки, миражи! Мне это только кажется!» Король Гона сдерживает лошадь-скелет, разражается диким, жутким смехом. – Дитя Старшей Крови! Ты – наша! Ты – наша! Присоединяйся к кортежу, присоединяйся к нашему Гону! Мы будем мчаться, мчаться до конца, до скончания вечности, до пределов существования! Ты – наша, звездоокая дщерь Хаоса! Присоединяйся, познай радость Гона! Ты – наша, ты – одна из нас! Твое место с нами, среди нас! – Нет! – кричит Цири. – Прочь! Вы – трупы! Король Гона смеется, клацают гнилые зубы над заржавевшим воротом доспехов. Синим горят глазницы черепа. – Да, мы – трупы! Но смерть – ты!
Ренфри Ведьмак (книга) Игры Надежда Васильева (vrihedd) The Witcher
Ренфри откинула голову назад и чуть было не рассмеялась на весь дом, но вовремя прикрыла рот рукой. Затем посерьезнела и посмотрела на ведьмака блестящими глазами.
- Геральт, - сказала она. - Я была княжной, в Крейдене. У меня было все, о чем только можно было мечтать, не надо было и просить. Кругом слуги. Платьица, ботиночки... Батистовые трусики. Драгоценности и украшения, буланая лошадка, золотые рыбки в бассейне. Куклы и кукольный домик больше, чем эта каморка. И так было до того дня, когда Стрегобор и эта сволочь Аридея приказали ловчему забрать меня в лес, зарезать и принести им сердце и печень. Красиво, не так ли?
- Скорее отвратительно. Я рад, что ты справилась с ловчим, Ренфри.
- Какого черта справилась. Он сжалился надо мной и отпустил. Только перед тем изнасиловал, сукин сын, и забрал золотые сережки и диадему.
Геральт взглянул ей прямо в глаза, поигрывая медальоном. Ренфри выдержала взгляд.
- Вот и кончилась княжеская дочка, - продолжала она. - Платьице порвалось, батист навсегда утратил белизну. А затем были грязь, голод, смрад, пинки и дубинки. Отдаваться первому встречному за миску похлебки или крышу над головой. Ты знаешь, какие у меня были волосы? Как шелк, и спускались на добрый локоть ниже попки. А когда я подхватила вшей, то меня остригли наголо, ножницами, которыми стригут овец. С тех пор они так и не отрастали как следует.
Она на мгновение замолкла, смахнув со лба неровные пряди.
- Чтобы не подохнуть с голоду, я крала. Убивала, чтобы не убили меня. Сидела в ямах, провонявших мочой, не зная, то ли меня утром вздернут, то ли просто отхлещут и выгонят. И все это время моя мачеха и этот твой чародей наступали мне на пятки, подсылали убийц, пытались отравить меня.
Пробовали сглазить. И что, мне проявить великодушие? По-королевски простить? Да я ему по-королевски башку оторву, а перед этим, может, еще и ноги выдерну.
- Геральт, - сказала она. - Я была княжной, в Крейдене. У меня было все, о чем только можно было мечтать, не надо было и просить. Кругом слуги. Платьица, ботиночки... Батистовые трусики. Драгоценности и украшения, буланая лошадка, золотые рыбки в бассейне. Куклы и кукольный домик больше, чем эта каморка. И так было до того дня, когда Стрегобор и эта сволочь Аридея приказали ловчему забрать меня в лес, зарезать и принести им сердце и печень. Красиво, не так ли?
- Скорее отвратительно. Я рад, что ты справилась с ловчим, Ренфри.
- Какого черта справилась. Он сжалился надо мной и отпустил. Только перед тем изнасиловал, сукин сын, и забрал золотые сережки и диадему.
Геральт взглянул ей прямо в глаза, поигрывая медальоном. Ренфри выдержала взгляд.
- Вот и кончилась княжеская дочка, - продолжала она. - Платьице порвалось, батист навсегда утратил белизну. А затем были грязь, голод, смрад, пинки и дубинки. Отдаваться первому встречному за миску похлебки или крышу над головой. Ты знаешь, какие у меня были волосы? Как шелк, и спускались на добрый локоть ниже попки. А когда я подхватила вшей, то меня остригли наголо, ножницами, которыми стригут овец. С тех пор они так и не отрастали как следует.
Она на мгновение замолкла, смахнув со лба неровные пряди.
- Чтобы не подохнуть с голоду, я крала. Убивала, чтобы не убили меня. Сидела в ямах, провонявших мочой, не зная, то ли меня утром вздернут, то ли просто отхлещут и выгонят. И все это время моя мачеха и этот твой чародей наступали мне на пятки, подсылали убийц, пытались отравить меня.
Пробовали сглазить. И что, мне проявить великодушие? По-королевски простить? Да я ему по-королевски башку оторву, а перед этим, может, еще и ноги выдерну.
