Трисс Йеннифер Геральт

В воздухе висел тяжелый запах прокисшего вина, свечей и перезрелых плодов. И чего-то наподобие смеси аромата сирени с крыжовником. Он осмотрелся. На столе посреди комнаты громоздились кувшины, графины, кубки, бокалы, серебряные блюда и вазы, тарелки, вилки и ножи с ручками из слоновой кости. Помятая, сползшая набок скатерть, твердая от воска, стекавшего с подсвечников, была залита вином, пестрела фиолетовыми пятнами. Апельсиновая кожура блестела словно цветы среди косточек слив и абрикосов, хвостиков от груш и обобранных от ягод виноградных кистей. Один кубок был перевернут и разбит. Другой цел, наполовину полон, и из него торчала индюшачья кость. Рядом с кубком стояла черная туфелька на высоком каблуке. Туфелька была сделана из кожи василиска. Дороже материала для обуви на свете не существовало.
Вторая туфелька валялась под столом на небрежно брошенном черном платье с белыми оборками и шитьем на тему растительных мотивов. Геральт постоял минуту, нерешительно, борясь с чувством неловкости, желанием развернуться и уйти. Но это означало бы, что цербер в сенях получил свое напрасно. Ведьмак не любил делать что-либо напрасно. В углу комнаты он заметил винтовую лестницу, на ступеньках которой лежали четыре увядшие розы и салфетка, испачканная вином и карминовой губной помадой. Запах сирени и крыжовника усиливался.
Лестница вела в спальню, пол которой покрывала большая косматая шкура. На шкуре валялась белая рубашка с кружевными манжетами и несколько белых роз. И черный чулок.
Второй чулок свисал с одного из четырех резных столбиков, поддерживавших балдахин над ложем. Рельефы на столбиках изображали фавнов и нимф в разных позах. Некоторые позиции были весьма любопытными. Другие – идиотски смешными. Многие повторялись. В принципе. Геральт громко кашлянул, глядя на обилие черных локонов, выбивающихся из-под дамастового одеяла. Одеяло пошевелилось и застонало. Геральт кашлянул громче.
– Бо? – невнятно вопросило обилие черных локонов, – Принес сок?