Результаты поиска по запросу «
Голая моим
»
Трисс Меригольд Witcher Персонажи миниатюры The Witcher фэндомы
Prime 1 studio выпускает статуэтку Трисс в формате 1:4 за 750$
меч серебряный меч судьба the witcer 2 assasins of kings сделал сам я кузнец длиннопост ведьмак фэндомы
Серебряный ведьмачий меч
Дело было ещё в конце предыдущего года. я был в ожидании третьей части ведьмака, и меня расстраивала ситуация с переносом релиза. Чтобы как-то скоротать себе ожидание игры я решил запилить меч из второй части. Тем более давно собирался попробовать сделать меч из металла.
За основу я решил взять меч из гробницы под Вергеном (крупнее изображения не нашёл)
Собственно для клинка я взял подобного рода рессору от УАЗика (здесь она уже выпрямлена)
Из которой получился достаточно неплохой на мой взгляд клинок
Дол протачивал не я, ибо руки ещё пока не настолько прямые. тут кстати всрылось маленокое не соответсвие с оригиналом, ибо там дол в 2 раза короче.
В виду того что гарда у меча достаточно силно и причудливо изогнута я взял кусок квадрата шириной в 14мм и длинной 300мм
Чтобы с экономить металл и не снижать прочности конструкции отверстие под клинок было разбито зубилом.
соответственно концы гарды нужно было расковать так как у оригинала они тоже расширяются.
А вот с оголовьем рукояти вышел знатный геморрой, помимо того что я долго искал подходящее изображения, я долго высчитывал оптимальный размер его элементов чтобы оно выглядело достаточно пропорционально и не было слишком тяжёлым.
так как с литейками по стали которые бы взяли заказ на такое изделие у нас в городе напряг, цветнина не подошла бы, да и стоила бы дорого, а плазменная и лазерная резка не берут такие мелкие заказы пришлось запливать волчьи головы самому.
в итоге я взял такие куски 10 мм листа стали
и долго и муторно выпиливал их в подобие волчих голов
пошаманив с напильниками, болгаркой, дрелью, и надфилями привёл их в более менее соответсвующий вид, после чего головы были наварены на квадратную основу.
Правда до того как были наварены все гововы я примерил (точнее подбирал) длину рукоятки .
Собственно проведя все приготовления я приступил к сборке.
вместе с килнокм
ну и собственно готовы (за исключением некоторых мелочей) клинок. наноси руны, намазывай маслом и вперёд рубить монстров.
Witcher 3 witcher 3 next gen games The Witcher фэндомы
Поиграл...
Играл на ПК.
Впечатления - квест один и короткий, все остальное не особо и нужно ))
Что касается баланса и графона:
Для ПК графон и старый вполне устраивал, а сейчас разница не сильно заметна. Говорят что для консолей видна сильно. Баланс - вопрос спорный, видимо нужно начать игру с начала что-бы прочувствовать. На первый взгляд норм. То что сдвинули персонажа с центра в левый бок - мне не понравилось (так и не нашел где это убрать).
За бесплатность конечно спасибо. Лучше бы сделали еще одно платное дополнение по типу "каменных сердец".
И в качестве занудства скажу.
На мой взгляд Ведьмаку всегда не хватало балансировки и сложности (а не вот этого всего). Если бы к каждому бою с босом приходилось тщательно готовится ( искать рецепты эликсиров, вычитывать стратегии ) игра была бы в разы эмоциональнее и интереснее. Для меня главный минус в том что с повышением уровня Геральд превращается в терминатора. Очень не хватает элементов сложности Elden Ring!
ps: ждем ремастеринг первого Ведьмака и новую сагу. В этом Рэды подвести не должны.
Netflix сериал The Witcher фэндомы
Сценарист сериала «Ведьмак» от Netflix Лорен Шмидт Хиссрик опубликовала в Твиттере фото своего творческого процесса. Показала, как продумывает события пилотного эпизода с помощью карты. Похоже, работа идёт полным ходом.
Ведьмак (книга) текст story The Witcher
Глас рассудка
...
На поляне в полном вооружении, без шлема, в откинутом на плечо карминовом плаще ордена стоял Фальвик. Рядом, скрестив руки на груди, – плотный бородатый краснолюд в лисьей шубе, кольчуге и шлеме с бармицей из железных колец. Тайлес, без доспехов, в коротком стеганом камзоле, медленно прохаживался, время от времени помахивая обнаженным мечом. Ведьмак осмотрелся, остановил коня. Кругом посверкивали полулаты и плоские каски окружавших поляну вооруженных пиками солдат.
– Дьявольщина, – проворчал Геральт. – Можно было ожидать.
Лютик развернул коня, тихо выругался, увидев отрезающих им отход пикинеров.
– В чем дело, Геральт?
– Ни в чем. Держи рот на замке и не встревай. Я попробую как-нибудь отбрехаться.
– Я спрашиваю, в чем дело? Снова приключение?
– Заткнись.
– Глупая была мыслишка съездить в город. – простонал трубадур, поглядывая на выступающие над лесом недалекие башенки храма. – Надо было сидеть у Нэннеке и не высовывать носа…
– Я же сказал, заткнись. Вот увидишь, все выяснится.
– Не похоже.
Лютик был прав. Не походило. Тайлес, размахивая мечом, продолжал расхаживать, не глядя на них. Солдаты, опершись на пики, глядели угрюмо и равнодушно, с минами профессионалов, у которых убийство не вызывает усиленного выделения адреналина.
Геральт и Лютик слезли с коней. Фальвик и краснолюд медленно подошли.
– Вы оскорбили благородного Тайлеса, ведьмак, – сказал граф без предисловий и требуемых обычаем приветствий. – А Тайлес, как вы, вероятно, помните, бросил вам перчатку. На территории храма не годилось настаивать, поэтому мы подождали, пока вы выглянете из-под юбки богослужительницы. Тайлес ждет. Вы должны биться.
– Должен?
– Должны.
– А вам не кажется, господин Фальвик, – криво усмехнулся Геральт, – что благородный Тайлес оказывает мне слишком много чести? Я не имел удовольствия быть посвященным в рыцари, а что до рождения, то уж лучше не вспоминать о сопутствовавших ему обстоятельствах. Боюсь, вряд ли я достоин того, чтобы… Как это говорится, Лютик?
– Недостаточно достоин того, чтобы дать сатисфакцию и сойтись на ристалище, – продекламировал поэт, раздувая щеки. – Рыцарский кодекс гласит…
– Капитул ордена руководствуется собственным кодексом, – прервал Фальвик. – Если б рыцаря ордена вызвали вы, он мог бы отказать вам в сатисфакции либо нет, в зависимости от своего желания. Однако дело обстоит иначе: рыцарь вызывает вас, а тем самым поднимает до своего уровня, разумеется, исключительно на время, необходимое для того, чтобы смыть оскорбление. Вы не можете отказаться. Отказ временно сравняться с ним в достоинстве делает вас недостойным.
– Весьма логично, – сказал Лютик, состроив чисто обезьянью рожицу. – Похоже, вы изучали философов, благородный рыцарь.
– Не лезь. – Геральт поднял голову, взглянул в глаза Фальвику. – Докончите, рыцарь. Я хотел бы знать, к чему вы клоните. Что произойдет, если я вдруг окажусь… недостойным?
– Что произойдет? – Фальвик ехидно усмехнулся. – А то произойдет, что я прикажу повесить тебя на суку, негодяй.
– Спокойнее, – вдруг хрипло проговорил краснолюд. – Без нервов, господин граф. И без оскорблений, лады?
– Не учи меня манерам, Кранмер, – процедил рыцарь. – И помни, князь отдал тебе приказания, которые ты должен исполнять скрупулезно.
– Это вы не учите меня, граф. – Краснолюд положил руку на засунутый за пояс обоюдоострый топор. – Я знаю, как исполнять приказы, обойдусь без поучений. Господин Геральт, разрешите. Я Деннис Кранмер, капитан стражи князя Эреварда.
Ведьмак чопорно поклонился, глядя краснолюду в глаза, светло-серые, отливающие сталью под палевыми кустистыми бровями.
– Удовлетворите желание Тайлеса, господин ведьмак, – спокойно продолжал Деннис Кранмер. – Так будет лучше. Цель – не убить, а лишь обезоружить противника. Примите вызов и позвольте ему вас обезоружить.
– Простите, что сделать? Не понял.
– Рыцарь Тайлес – любимец князя, – сказал Фальвик, зловеще улыбаясь. – Если ты, выродок, коснешься его в ходе поединка мечом, будешь наказан. Капитан Кранмер арестует тебя и доставит пред ясные очи его высочества. Для наказания. Таков приказ.
Краснолюд даже не взглянул на рыцаря, он не отрывал от Геральта своих холодных стальных глаз. Ведьмак слабо, но достаточно презрительно улыбнулся.
– Если я верно понял, – сказал он, – я должен согласиться на поединок, ибо, если откажусь, меня повесят. Если же буду драться, то должен позволить противнику меня искалечить, потому как ежели раню его я, то меня колесуют. Сплошь радостные перспективы. А может, облегчить вам дело? Удариться башкой о ствол сосны и самому себя… разоружить? Вас это устроит?
– Без шуточек, – прошипел Фальвик. – Не ухудшай своего положения. Ты оскорбил орден, бродяга, и должен быть наказан, надеюсь, дошло? А юному Тайлесу нужна слава победителя ведьмака, поэтому Капитул решил предоставить ему такую возможность. Иначе бы ты уже висел. Дашь себя победить – сохранишь свою поганую жизнь. Нам не нужен твой труп, мы хотим, чтобы Тайлес оставил отметку на твоей шкуре. А твоя шкура, шкура мутанта, зарастает быстро. Ну, поехали. Решай, выбора у тебя нет.
– Вы так думаете, господин граф? – Геральт усмехнулся еще противнее, оглянулся, прошелся по солдатам оценивающим взглядом. – А я думаю, есть.
– Да, это правда, – признал Деннис Кранмер. – Есть. Но тогда прольется кровь, много крови. Как в Блавикене. Вы этого хотите? Вы хотите отяготить совесть кровью и смертью? Потому что выбор, о котором вы думаете, господин Геральт, это кровь и смерть.
– Аргументируете очаровательно, даже пленительно, – пошутил Геральт. – Человека, на которого напали к лесу, вы пытаетесь взять на гуманизм, обращаетесь к его высшим чувствам. Просите, как я понял, не проливать кровь напавших на меня разбойников? Гляжу я на ваших пикинеров и вижу, как дрожат у них коленки при одной только мысли о драке с Геральтом из Ривии, ведьмаком, который управляется с упырями голыми руками. Здесь не прольется ни капли крови, никто ничуть не пострадает. За исключением тех, кто сломает ноги, удирая в город.
– Я, – спокойно проговорил краснолюд и молодцевато задрал бороду, – не могу сказать ничего плохого о своих коленях. До сих пор я не убегал ни от кого и привычек не изменю. Я не женат, о детях ничего не знаю, да и мать, малознакомую мне женщину, предпочел бы не втягивать в эту историю. Но данные мне приказы выполняю. Как всегда, скрупулезно. Не обращаясь ни к каким чувствам, ни к высшим, ни к низшим, прошу вас, господин Геральт из Ривии, принять решение. Я соглашусь с любым и поведу себя соответственно.
Они глядели друг другу в глаза, краснолюд и ведьмак.
Ну хорошо, – сказал наконец Геральт. – Давайте кончать. Жаль терять день.
– Стало быть, согласен. – Фальвик поднял голову, глаза у него заблестели. – Согласен на поединок с благородным Тайлесом из Дорндаля?
– Да.
– Прекрасно. Приготовьтесь.
– Я готов. – Геральт натянул перчатку. – Не будем терять времени. Лютик, сохраняй спокойствие. Ты к этому вообще не имеешь никакого отношения. Правда, господин Кранмер?
– Абсолютно, – твердо сказал краснолюд и поглядел на Фальвика. – Абсолютно, господин Геральт. Как бы там ни было, это касается только вас.
Ведьмак вытянул меч из-за спины.
– Нет, – сказал Фальвик, доставая свой. – Своей бритвой ты драться не будешь. Возьми мой.
Геральт пожал плечами. Взял оружие графа и махнул им для пробы.
– Тяжелый, – отметил он холодно. – С таким же успехом можно биться заступами.
– У Тайлеса такой же. Шансы равные.
– Ах, вы такой шутник, рыцарь Фальвик. Ну невероятный!
Солдаты окружили поляну редкой цепью. Тайлес и ведьмак встали друг против друга.
– Господин Тайлес? Не желаете ли извиниться?
Рыцаренок стиснул зубы, заложил левую руку за спину, замер в позиции фехтовальщика.
– Нет? – усмехнулся Геральт. – Не послушаетесь гласа рассудка? Жаль.
Тайлес присел, прыгнул, напал молниеносно, без предупреждения. Ведьмак даже не подумал парировать, отклонился от плоского удара быстрым полуоборотом. Рыцаренок широко размахнулся, клинок снова рассек воздух. Геральт ловким пируэтом вышел из-под острия, мягко отскочил, сделал короткий финт и выбил Тайлеса из ритма. Тайлес выругался, рубанул широко, справа, на мгновение потерял равновесие, попытался восстановить, неловко и высоко заслонившись мечом. Ведьмак ударил со скоростью и силой молнии, саданул напрямую, выбросил руку на всю длину. Тяжелое оружие со звоном столкнулось с клинком Тайлеса так, что тот сильно ударил рыцаря по лицу. Тайлес взвыл, упал на колени и коснулся лбом травы. Фальвик подбежал к нему. Геральт воткнул меч в землю и отвернулся.
– Стража! – выкрикнул Фальвик. – Взять его!
– Стоять! Ни с места! – крикнул Деннис Кранмер, кладя руку на топор.
Солдаты замерли.
– Нет, граф, – медленно сказал краснолюд. – Я всегда выполняю приказы… скрупулезно. Ведьмак не дотронулся до рыцаря Тайлеса. Мальчишка ударился о собственную сталь. Ему не повезло.
– У него ранено лицо! Он обезображен на всю жизнь!
– Кожа срастается. – Деннис Кранмер уставился на ведьмака стальными глазами и обнажил в улыбке зубы. – А рубец? Рубцы для рыцаря – почетная память, повод для славы и хвалы, которых так желал ему Капитул. Рыцарь без шрама – пшик, не рыцарь. Спросите его, граф, убедитесь, что он рад.
Тайлес крутился на земле, плевался кровью, стонал и выл, вовсе не походя на обрадованного.
– Кранмер! – рявкнул Фальвик, вырывая свой меч из земли. – Ты пожалеешь об этом, клянусь!
Краснолюд отвернулся, медленно вытащил из-за пояса топор, откашлялся и сочно поплевал в правую руку.
– Ох, господин граф, – проскрипел он. – Не клянитесь напрасно. Терпеть не могу клятвопреступников, а князь Эревард дал мне право карать таких с ходу. Я пропущу ваши глупые слова мимо ушей. Но не повторяйте их, убедительно прошу.
– Ведьмак, – Фальвик, задыхаясь от ярости, повернулся к Геральту, – убирайся из Элландера. Немедленно. Тотчас.
– Я редко когда соглашаюсь с ним, – буркнул Деннис, подходя к ведьмаку и отдавая ему меч, – но в данном случае он прав. Уезжайте отсюда как можно скорее.
– Принимаем ваш совет. – Геральт перекинул ремень через плечо. – Но сначала… Мне надо кое-что сказать благородному графу. Господин Фальвик!
Рыцарь Белой Розы нервно заморгал, вытер руки о плащ.
– Возвратимся на минутку к кодексу вашего Капитула, – продолжал ведьмак, стараясь не улыбаться. – Очень меня интересует одно дельце. Если б, положим, я почувствовал себя недовольным и оскорбленным вашим поведением во всей этой афере и если б, допустим, вызвал вас на бой здесь, сейчас, на месте, как бы вы поступили? Сочли бы меня достаточно… достойным того, чтобы скрестить со мной клинки? Или отказались бы, зная, что в таком случае я счел бы вас недостойным даже того, чтобы на вас плюнуть, отхлестать по морде и дать пинка под зад на глазах кнехтов? А? Граф Фальвик, будьте столь любезны, удовлетворите мое любопытство?
Фальвик побледнел, отступил на шаг, оглянулся. Солдаты избегали его взглядов, Деннис Кранмер скривился, высунул язык и плюнул на солидное расстояние.
– Молчите, – продолжал Геральт, – но я слышу в вашем молчании глас рассудка, господин Фальвик. Вы удовлетворили мое любопытство, а теперь я удовлетворю ваше. Если вас интересует, что будет, ежели орден пожелает каким-либо образом досадить матери Нэннеке либо ее жрицам и послушницам или же слишком уж грубо обойдется с капитаном Кранмером, то знайте, граф, я отыщу вас и, не посмотрев ни на какой кодекс, выпущу из вас кровь, как из поросенка.
Рыцарь побледнел еще сильнее.
– Не забывайте о моем обещании, господин Фальвик. Пошли, Лютик. Нам пора. Бывай, Деннис.
– Успеха, Геральт, – широко улыбнулся краснолюд. – Бывай! Рад нашей встрече, надеюсь, не последней.
– Взаимно, Деннис. Стало быть, до свидания.
Они нарочито медленно, не оглядываясь, отъехали. На рысь перешли только когда скрылись в лесу.
– Геральт, – вдруг проговорил поэт, – полагаю, мы не поедем прямо на юг? Думаю, надо обойти стороной Элландер и владения Эреварда. А? Или ты намерен продолжать спектакль?
– Нет, Лютик, не намерен. Поедем лесами, потом свернем на Купеческий тракт. Помни, при Нэннеке о сегодняшней драке ни слова. Ни словечка.
– Надеюсь, мы отправимся сразу же?
– Немедленно.
ведьмак 3 видео Йеннифер Witcher Персонажи Трисс Меригольд The Witcher фэндомы
Крыжовник терпкий сладкая сирень.
Громыко story рассказ ведьмак
уж коли оно тут нынче популярно, пусть будет
The Witcher - задание «Ужасная незнакомка»
Потом говорили, что она пришла с севера, от Чернотравной пущи. Она шла, а навьюченную кобылу вела в поводу, и в чересседельных сумках что-то зловеще брякало и булькало.
Первой ее заметил сельский староста, сидевший у окна корчмы.
- О боги, - пробормотал он, роняя рачью клешню, - идет!
Кто – пояснять не потребовалось. Счастливчики, успевшие поесть и расплатиться, подхватились с мест и кинулись к задней двери, возле которой уже дежурил вышибала. Выход обошелся в пять менок с носа, но это была такая мелочь!
Остальные посетители с завистью глядели им вслед.
Во дворе завизжали, разбегаясь, собаки, по крыльцу молотком могильщика застучали каблуки, и дверь распахнулась.
Воздух в корчме шевелили только мухи, в панике бьющиеся в окна. Катисса Лабская обвела заведение тяжелым взглядом и, если кто еще не догадался, что у нее дурное настроение, презрительно фыркнула.
- Здравствуйте, здравствуйте, госпожа магичка, - подобострастно подскочил к ней корчмарь. – Чего изволите?
Катисса не глядя свалила с плеча ремень сумок (вышибала еле успел их подхватить и тут же побагровел от натуги) и неприязненно отозвалась:
- Пива. И жареного поросенка с хреном. И чтоб хрен был свежий, а не то твой оторву!
К счастью, детей в корчме в столь поздний час не было.
- За какой стол госпожа изво...
Лицо корчмаря страдальчески вытянулось: гостья развернулась к лестнице, явно вознамерившись заночевать в «Трех Лисичках», а не просто поужинать.
- Госпожа Лабская, - робко окликнул ее староста, - у нас тут, того, упыри в овражке... может, вы бы их...
- Не сейчас, - отрезала магичка и начала подниматься по ступенькам.
- Третья и четвертая свободны! – безнадежно крикнул вслед корчмарь, прекрасно зная, что если Катиссе приглянется первая, вторая или пятая, то они тоже незамедлительно освободятся.
К счастью корчмаря и гостей, магичка сразу нацелилась на четвертую комнату – единственную, чье окно выходило на лес. Она стоила на серебрушку дороже, но за десять лет никто так и не отважился сообщить об этом Катиссе.
Услышав еще один удар дверью, посетители дружно выдохнули и налегли на еду и выпивку: вдруг магичке взбредет в голову снова спуститься в зал. Не прошло и десяти минут, как корчма опустела. За столами остались только староста, не теряющий надежды договориться насчет упырей, да чье-то пьяно храпящее тело. Служанка взялась мести зал и убирать посуду, а корчмарь, вытащив из сундука чистое белье, отправился в четвертую комнату (хотя, на его взгляд, постель в ней вполне могла послужить еще двум-трем гостям - но Катисса на такие вещи почему-то глядела иначе).
Корчмарь застал магичку за переодеванием и поспешил спрятать лицо за полотняным ворохом. Не то чтобы Катисса отличалась излишней (да и обычной) скромностью, но профессия боевого мага наложила на ее тело несколько зловещих отпечатков, в частности, зубов (степной вурдалак, самое начало карьеры), широкий шрам поперек виска (каштановый парик дохлой кошкой валялся на стуле, свои волосы у магички были светлые, безжалостно остриженные почти под корень) и мускулатуру, при виде которой мужчины если и испытывали желание, то поскорее убраться подальше.
- И бадью с водой мне сюда, - добавила Катисса, не спеша одеваться.
Корчмарь, уже закончивший перестилку и кравшийся вдоль стеночки к двери, содрогнулся и посерел.
- Г-г-госпожа Лабская, а б-б-бадья того... треснула. Н-н-не успели еще новую купить...
- Что она у тебя, одна на всю корчму?!
- Д-д-две, но в д-д-другой грязное белье замочено...
Катисса нахмурилась. Корчмарь горько пожалел, что прошлогодний пожар в корчме был вовремя потушен.
- Ладно, - неожиданно смилостивилась магичка. – Тогда просто воду. Много. Можно прямо из колодца.
- Да, госпожа! – Корчмарь кубарем скатился по лестнице.
- Ну что? – громким шепотом спросил староста, глазами показывая вверх.
Корчмарь только отмахнулся. Госпожа Лабская, вернувшаяся из месячного странствия по трактам, напоминала медведя-шатуна: невыспавшегося, голодного, злого, да и вообще паскудного по своей природе.
- А может, ты с ней поговоришь?
- Нееее, - корчмарь яростно затряс головой. – Уж больно она не в духе. Утром приходи.
- Так упыри ж... - тоскливо протянул староста. – Никакого спасу нету. Расплодились, гады, теперь мимо оврага даже днем не пройти... Вроде мелкие, тощие, а как наскочат впятером! Вдруг она на рассвете съедет, а мне тогда в Стармин скачи, там мага ищи? Или через Ковен выписывай – это хорошо если через неделю прибудет, адепт какой-нибудь.
- Ну помоги тогда воду таскать, - сжалился корчмарь. – Зайдешь вместе со мной и еще раз спросишь.
Староста послушно подхватил ведра и потопал к колодцу.
* * *
Подъезжая к столице или покидая ее по северному тракту, Катисса всегда останавливалась в «Трех Лисичках», маленькой сельской корчме в пяти верстах от Стармина. Тут и готовили прилично, и клопов вовремя травили, и – самое главное – не было шансов нарваться на адептов, которые, несмотря на запрет директора Школы, просачивались во все столичные заведения, как тараканы (причем чем злачнее было место, тем гуще они там кишели). Враки это, что преподаватели нарочно выслеживают охочих до гулянок учеников. Они тоже люди, им тоже хочется развлечься, а напиваться и горланить песни на глазах у адептов как-то некрасиво, к тому же их ошарашенные лица портят все удовольствие.
Завтра утром Катисса должна была читать лекцию по боевой магии, и желала провести ночь в тишине и покое.
В дверь робко постучали, и корчмарь с подручными начали заносить ведра с водой. Катисса небрежно очертила пальцем круг, и в центре пола возник ярко светящийся призрак бадьи.
- А она, того, выдержит? – встревожился корчмарь.
- Лей – узнаешь, - буркнула Катисса. Свечение медленно угасало, бадья все больше походила на настоящую. Корчмарь боязливо плеснул в нее с краешку, убедился, что порядок, и опрокинул ведро целиком.
Водоносам пришлось сбегать к колодцу раз по пять, прежде чем бадья наполнилась. Магичка не поскупилась, сделала ее как на двоих. Шваркнутый в воду пульсар заставил ее вскипеть у краев, комнату заволокло паром.
- Госпожа Лабская... - замялся в дверях староста, - мне упырей бы...
- Вон, - лениво сказала Катисса, выливая в бадью флакон с гиацинтовым мылом.
Мужик тяжко вздохнул и закрыл дверь. Похоже, эту ночь ему предстояло провести в корчме, карауля несговорчивую магичку.
Катисса сняла нижнее белье и залезла в бадью. Душистый пар приятно щекотал ноздри, вода покусывала кожу, но подливать холодной магичка не стала: терпимо, скоро привыкнет. Ох, благодать-то какая... Приходилось, правда, непрерывно поддерживать заклятье бадьи, но для магистра первой степени это не составляло особого труда и не отвлекало от прочих мыслей.
Пошло не меньше часа, прежде чем Катисса решила перебраться в постель, побоявшись, что заснет прямо в бадье. Но не успела магичка нехотя высунуть из воды стройную ножку, как за окном раздалось шуршание, царапанье, ставни распахнулось и в комнату полезли рослые бритоголовые мужики в темных кожаных одеждах и красных, надвинутых до переносицы шейных платках.
- Баба! – восхищенно выдохнул первый.
- Голая! – облизнулся второй.
- Хватай ее! – подвел итог третий.
Катисса так изумилась, что даже забыла разозлиться.
«Насильники», - мелькнула первая мысль.
«Идиоты», - дополнила ее вторая.
«Самоубийцы», - оказалась самой верной третья.
Четвертая была о бадье, но опоздала: позабытое заклинание рассыпалось. Вода хлынула во все стороны, ошеломленные «гости» инстинктивно шарахнулись назад. Один даже выронил здоровенный, зазубренный с обеих сторон меч. С него-то Катисса и начала. Мужик так резво отлетел к стене, будто кто-то дернул его за привязанную к поясу веревку. Чучельная оленья морда с выставленными вперед рогами приобрела отчетливо злорадное выражение: ей удалось отомстить кровожадному человечеству хотя бы после смерти.
Двое других с яростными воплями атаковали Катиссу с разных сторон, но теперь уже магичка поскользнулась на мыльной луже, упала и проехалась на спине через полкомнаты, а когда вскочила и развернулась, гости в обнимку лежали на полу, сошпиленные мечами.
Магичка брезгливо потыкала ближайшее тело ногой, и из-под него выкатился белый круглый значок с черным рисунком не то мухи, не то ящерицы. Похожие раздают детишкам на ярмарке во время рыцарских турниров, но дяденьки слишком заигрались.
Воды в комнате уже не было. Впрочем, по журчанию и капанью нетрудно было догадаться, куда она подевалась. Наскоро натянув штаны и набросив куртку прямо на голое тело, Катисса схватила меч и помчалась вниз по лестнице.
Но спешить не было нужды. Зал выглядел так, будто в нем забили дракона, причем граблями. Пол, потолок, стены и столы усеивали брызги крови, а капающая сверху вода превращала их четкий темный рисунок в алые размытые пятна.
По корчме, чавкая сапогами по лужам, бродил какой-то мужик с длинными белыми патлами, бесцеремонно обыскивая трупы, числом пять штук. Среди них продолжало безмятежно храпеть пьяное тело – мужик, не долго думая, обшарил и его. На мародере была черная куртка со шнуровкой у горла и серебряными шипами на рукавах. За спиной крест-накрест висели два здоровенных меча, при поясе болтался еще один, с плеча свисала дорожная, туго набитая сумка, а к правой ноге был привязан факел. Как мужик со всем этим двигался, да еще с такой кошачьей грацией, было непонятно.
Судя по корчмарю и старосте, вылезающими из-под столов, беловолосый пришел в корчму раньше разбойников и уж точно не заодно.
- Эк вы их, господин Геральт! – одобрительно заметил корчмарь. – Я и перекреститься не успел. До чего ж наглые нынче тати пошли, людную корчму посередь села грабить не боятся!
Староста был настроен более скептически.
- Пусть бы лучше ограбили, - тоскливо протянул он. – Корчма-то у тебя небось застрахована, а мне теперь перед дознавателями отбрехиваться, откуда в моем селе аж пять трупов взялось.
- Восемь, - поправила Катисса, разглядывая лицо незнакомца и пытаясь угадать, где он мог заработать такие жуткие шрамы. – Из моей комнаты выкинуть не забудьте, а то, чего доброго, ночью встанешь отлить и споткнешься. А это что за гхыр с горы?
Беловолосый так задумчиво посмотрел на стену за спиной Катиссы, словно там было написано четыре варианта ответа, в том числе нецензурный.
- Я естем ведзминем, – наконец сказал он. Голос был неприятный.
- Это ведьмак, знаменитый истребитель чудищ, - с готовностью перевел с ривского корчмарь. – Мы как раз договаривались с ним насчет упырей, когда в дом ворвались разбойники...
- Вообще-то это были мои упыри, - сквозь зубы процедила магичка. Ведьмаков Катисса не любила – эти придурки, помешанные на идее истребления чудищ, цеплялись даже к вампирам и русалкам, из-за чего у белорского короля были постоянные трения с Повелителем Догевы и Правителем Озерного Края, требующими держать своих подданных в узде. К счастью, порой ведьмаки нарывались на настоящую нежить, которая успешно регулировали численность их секты.
- Солтыс сказал, же шановна пани отказала, - ехидно напомнил Геральт.
- Пани набивала цену, - огрызнулась Катисса. – А ты, бродяга, все испортил!
- То нех пани удавится тыми упырями, - великодушно пожелал ведьмак. – Альбо они ею, а я тутай после медитации зайду.
- Господа, - вмешался староста, не на шутку испугавшись, что ведьмак в самом деле отступится и уйдет, а Катисса из вредности откажется уже навсегда, - там на всех хватит! Плачу поштучно, два кладня с головы.
- Ну ладно, - подумав, нехотя согласилась магичка и, с вызовом поглядев на конкурента, добавила: - Посмотрим, кто больше нарубит.
Тот равнодушно пожал плечами.
- Пива только попью.
- Я тоже, - смягчилась Катисса. – Эй, корчмарь! Принеси мне светлого вон за тот столик в углу.
Поскольку все остальные столы оказались либо забрызганы кровью, либо залиты водой, продолжающей капать сверху, ведьмак вынужденно присоединился к магичке. Первые кружки оба выпили в гробовом молчании, косо поглядывая друг на друга. С закусью корчмарь опоздал, и когда жареные куриные крылышки наконец доползли до стола, пиво пришлось повторить. Ведьмак слегка порозовел, положил мечи на соседний стул и расстегнул куртку. Катисса бесцеремонно наклонилась, рассматривая чужое оружие. Особенно ее впечатлил серебряный клинок, на котором гномьими рунами было выгравировано таинственное заклятье: «+30% к удару, +10 к кровопотере, нанесена алмазная пыль».
Катисса поглядела на ведьмака немного уважительнее.
- И что вас в наши края занесло?
- Предназначение, - мрачно сказал Геральт.
- Какое?
- Сапек его знает, - непонятно выругался ведьмак и, печально махнув рукой, вгрызся в очередное крылышко.
- А что это за разбойники со значками?
- Понятия не мам, самему уже в печенках сиедзом, лезут и лезут. Але дохуд од них верный... Кстати, пани играет в кости?
Пани играла, но по интонации беловолосого догадалась: шулер, уже не одного до портянок раздел, и предпочла отрицательно помотать головой.
- Шкода, - опечалился ведьмак. - А травы покупуе? Старе книги? Псе зубы? Вильче шкуры?
- Ты что, огхырел?! Я боевой маг, а не старьевщик! – возмутилась Катисса.
- Боёвы? – заинтересовался Геральт. – И мечем теж можешь?
- Ото ж! – Катисса гордо сунула ведьмаку под нос клинок, такой же потрепанный бурной жизнью, как и его хозяйка.
- Оооо, - восхищенно поцокал языком Геральт, - может, пани и знаки веджет?
- Ведаю, - кивнула магичка, и показала целых два, обеими руками.
- И як оне действуют? – заинтересовался ведьмак. – Оглушают, воспламеняют чи отбрасывают?
- Ха, - пренебрежительно фыркнула Катисса, - лучше! Они убивают врага морально! Корчмарь! Еще по кружке!
Пиво в «Трех Лисичках» было коварное, и когда магичка, извинившись, по нужде вышла во двор, то обнаружила, что луны на небе две, а деревья качаются начиная от корней. Вернувшись в корчму, Катисса решительным жестом смахнула недопитые кружки на пол (точнее, хотела просто отодвинуть, они сами разбежались) и скомандовала:
- Пошли, что ли, а то я сегодня еще выспаться хочу.
Геральт послушно икнул и тяжело поднялся из-за стола, уже за дверью хлопнув себя по лбу и вернувшись за забытыми мечами.
Дорога до оврага была неблизкой, особенно если через поля, куда зачем-то понесло напарников. Причем ведьмак почему-то непременно желал идти вдоль изгородей, хотя те достигали ему от силы до пояса. Если бы не Катисса, еще бы час блуждали. Когда же герои наконец добрались до леса, Геральту взбрело в голову непременно обучить магичку знаку Квен. Чтобы захмелевший ведьмак отцепился, Катиссе пришлось смошенничать, пульнув из ладони пульсаром. Геральт остался доволен и перешел к Аарду.
Но тут они, к счастью, нашли упырей. Или упыри их. Во всяком случае, мечи пришлось выхватывать очень быстро.
- Паааадхади кучно! – заорал Геральт, так загадочно махая клинком, что понять, опьянение это или боевой стиль, было очень сложно. - У меня – ик! – групповой найлепей прокачан!
«Псих», - со священным ужасом подумала Катисса: - «Но какой!»
Подобной техники госпожа магистр еще не видывала. Упыри разлетелись в стороны, как от мельничных лопастей, некоторые – по частям. Стало понятно, как ведьмаку удалось так уделать корчму: в нежити крови было куда меньше, но даже ею окропилось все на пять саженей вокруг.
Упыри тоже впечатлились, и вторая волна пошла на Катиссу. Успешно отмахавшись, магичка вытащила из-за пазухи скомканный мешок и бросила ведьмаку. При сборе трофеев у него тоже не обошлось без чудачеств: оттяпав очередному упырю голову, Геральт зачем-то еще ковырялся в туше ножом, распихивая что-то по карманам и непонятно бормоча под нос: «альбедо...рубедо... эктоплазма...». «Надо было его все-таки протрезвить», - с состраданием подумала магичка, - «как он утром будет эту дрянь из карманов выколупывать?!». Но тратить время и магию, когда вокруг еще полно будущего, агрессивно настроенного гонорара, Катисса не рискнула.
Через час головы перестали помещаться в мешке, и магичка подбила ведьмака снять куртку (все равно безнадежно загажена!) и складывать добычу туда. После чего выяснилось, что рубашка у Геральта белая, а грудь волосатая. Катисса зачарованно уставилась в его вырез: она всегда питала слабость к такому типу мужчин, хотя многократно на нем обжигалась. Куртка потихоньку наполнялась, и магичка уже подумывала уговорить Геральта снять штаны и, завязав штанины узлами, продолжить сбор трофеев, но упыри, к сожалению, кончились. К тому же охотники устали, замерзли, слегка протрезвели и решили вернуться в корчму, дабы вернуть приятное состояние опьянения. Мешок Геральт тащил на спине, куртку за рукав волок по земле, оставляя на ней широкую красноречивую полосу. Катисса шла впереди, размахивая мечом и во все горло вопя что-то песенно-воинственное. В кустах истово крестились два чудом уцелевших и надолго потерявших аппетит упыря.
Корчмарь вяло попытался воспрепятствовать заносу трофеев в заведение, блея, что только-только закончил уборку, но его решительно отодвинули с дороги.
Староста, мужественно боровшийся со сном при помощи холодного кваса, радостно вскочил навстречу героям. Объемистые тюки повергли его в восторг и одновременно печаль (хоть бы золота хватило!).
Приступили к расчету.
- Семь, восемь, девять... А это что такое?! – в ужасе возопил староста, роняя на пол очередную вытащенную из мешка голову.
- Голова, - уверенно заявили добытчики.
- Да, но она же... человеческая!!!
- Зато какая неприятная, - повнимательнее пригляделась Катисса.
- Добжы люди по ярах не ходзом в ночи! – подтвердил ведьмак и так выразительно поглядел на старосту, что тому пришлось засчитать добычу.
Поскольку напарники давно забыли, кто сколько нарубил, гонорар поделили пополам. Вышло по семнадцать, и это дело решили обмыть.
Ради такого случая заказали не пива, а медовухи.
- ...а вот у нас в Поль... в Темерии! – заплетающимся языком вещал Геральт после второго кувшина, - кикиморы цалкем инные. Оне як муравьи, в земле жиём и газами плюём. А королеву маём – ууу! – еден укус и на перезагрузку...
Катисса монотонно кивала, гадая, на какой белене собирают мед корчмаревы пчелы. Впрочем, ей самой уже было очень хорошо, и на ведьмака она глядела чуть ли не с нежностью. Тот отвечал ей взаимностью, внезапно брякнув:
- Пани то така красива кабета!
Уже по этой фразе был ясно, что ведьмак мертвецки пьян. А сделав еще три глотка, Геральт наконец решился. Со стуком поставил кружку на стол, недвусмысленно уставился на Катиссину грудь (по большей части нарисованную его воображением) и твердо (хоть и невнятно) произнес:
- Пятьдесят злотых!
На лице магички гнев вступил в битву с жадностью, сменившись третьим, мечтательным выражением.
* * *
Ведьмак проснулся с петухами – только не утренними, а сзывающими кур на обед заботливым клохтаньем. События ночи припоминались с огромным трудом, причем на первый план почему-то вылезала игральная карта с голой девкой в непотребной позе, а собственно процесс оставался на заднем в виде мутного серого копошения.
Геральт повернул гудящую, как чугунок с осами, голову. Рядом, во вмятине давно остывшей подушки, лежал кошель с вензелем Старминского банка.
Ведьмак недоуменно распустил шнурок и вытряхнул на ладонь горсть золотых монет.
Считать их не было нужды.
Геральт смачно выругался, помянув «дупу», «пся крев» и «хренов квест», ссыпал деньги обратно, бережно спрятал мешочек в отдельный карман и тоже начал собираться в дорогу.
The Witcher - задание «Ужасная незнакомка»
Потом говорили, что она пришла с севера, от Чернотравной пущи. Она шла, а навьюченную кобылу вела в поводу, и в чересседельных сумках что-то зловеще брякало и булькало.
Первой ее заметил сельский староста, сидевший у окна корчмы.
- О боги, - пробормотал он, роняя рачью клешню, - идет!
Кто – пояснять не потребовалось. Счастливчики, успевшие поесть и расплатиться, подхватились с мест и кинулись к задней двери, возле которой уже дежурил вышибала. Выход обошелся в пять менок с носа, но это была такая мелочь!
Остальные посетители с завистью глядели им вслед.
Во дворе завизжали, разбегаясь, собаки, по крыльцу молотком могильщика застучали каблуки, и дверь распахнулась.
Воздух в корчме шевелили только мухи, в панике бьющиеся в окна. Катисса Лабская обвела заведение тяжелым взглядом и, если кто еще не догадался, что у нее дурное настроение, презрительно фыркнула.
- Здравствуйте, здравствуйте, госпожа магичка, - подобострастно подскочил к ней корчмарь. – Чего изволите?
Катисса не глядя свалила с плеча ремень сумок (вышибала еле успел их подхватить и тут же побагровел от натуги) и неприязненно отозвалась:
- Пива. И жареного поросенка с хреном. И чтоб хрен был свежий, а не то твой оторву!
К счастью, детей в корчме в столь поздний час не было.
- За какой стол госпожа изво...
Лицо корчмаря страдальчески вытянулось: гостья развернулась к лестнице, явно вознамерившись заночевать в «Трех Лисичках», а не просто поужинать.
- Госпожа Лабская, - робко окликнул ее староста, - у нас тут, того, упыри в овражке... может, вы бы их...
- Не сейчас, - отрезала магичка и начала подниматься по ступенькам.
- Третья и четвертая свободны! – безнадежно крикнул вслед корчмарь, прекрасно зная, что если Катиссе приглянется первая, вторая или пятая, то они тоже незамедлительно освободятся.
К счастью корчмаря и гостей, магичка сразу нацелилась на четвертую комнату – единственную, чье окно выходило на лес. Она стоила на серебрушку дороже, но за десять лет никто так и не отважился сообщить об этом Катиссе.
Услышав еще один удар дверью, посетители дружно выдохнули и налегли на еду и выпивку: вдруг магичке взбредет в голову снова спуститься в зал. Не прошло и десяти минут, как корчма опустела. За столами остались только староста, не теряющий надежды договориться насчет упырей, да чье-то пьяно храпящее тело. Служанка взялась мести зал и убирать посуду, а корчмарь, вытащив из сундука чистое белье, отправился в четвертую комнату (хотя, на его взгляд, постель в ней вполне могла послужить еще двум-трем гостям - но Катисса на такие вещи почему-то глядела иначе).
Корчмарь застал магичку за переодеванием и поспешил спрятать лицо за полотняным ворохом. Не то чтобы Катисса отличалась излишней (да и обычной) скромностью, но профессия боевого мага наложила на ее тело несколько зловещих отпечатков, в частности, зубов (степной вурдалак, самое начало карьеры), широкий шрам поперек виска (каштановый парик дохлой кошкой валялся на стуле, свои волосы у магички были светлые, безжалостно остриженные почти под корень) и мускулатуру, при виде которой мужчины если и испытывали желание, то поскорее убраться подальше.
- И бадью с водой мне сюда, - добавила Катисса, не спеша одеваться.
Корчмарь, уже закончивший перестилку и кравшийся вдоль стеночки к двери, содрогнулся и посерел.
- Г-г-госпожа Лабская, а б-б-бадья того... треснула. Н-н-не успели еще новую купить...
- Что она у тебя, одна на всю корчму?!
- Д-д-две, но в д-д-другой грязное белье замочено...
Катисса нахмурилась. Корчмарь горько пожалел, что прошлогодний пожар в корчме был вовремя потушен.
- Ладно, - неожиданно смилостивилась магичка. – Тогда просто воду. Много. Можно прямо из колодца.
- Да, госпожа! – Корчмарь кубарем скатился по лестнице.
- Ну что? – громким шепотом спросил староста, глазами показывая вверх.
Корчмарь только отмахнулся. Госпожа Лабская, вернувшаяся из месячного странствия по трактам, напоминала медведя-шатуна: невыспавшегося, голодного, злого, да и вообще паскудного по своей природе.
- А может, ты с ней поговоришь?
- Нееее, - корчмарь яростно затряс головой. – Уж больно она не в духе. Утром приходи.
- Так упыри ж... - тоскливо протянул староста. – Никакого спасу нету. Расплодились, гады, теперь мимо оврага даже днем не пройти... Вроде мелкие, тощие, а как наскочат впятером! Вдруг она на рассвете съедет, а мне тогда в Стармин скачи, там мага ищи? Или через Ковен выписывай – это хорошо если через неделю прибудет, адепт какой-нибудь.
- Ну помоги тогда воду таскать, - сжалился корчмарь. – Зайдешь вместе со мной и еще раз спросишь.
Староста послушно подхватил ведра и потопал к колодцу.
* * *
Подъезжая к столице или покидая ее по северному тракту, Катисса всегда останавливалась в «Трех Лисичках», маленькой сельской корчме в пяти верстах от Стармина. Тут и готовили прилично, и клопов вовремя травили, и – самое главное – не было шансов нарваться на адептов, которые, несмотря на запрет директора Школы, просачивались во все столичные заведения, как тараканы (причем чем злачнее было место, тем гуще они там кишели). Враки это, что преподаватели нарочно выслеживают охочих до гулянок учеников. Они тоже люди, им тоже хочется развлечься, а напиваться и горланить песни на глазах у адептов как-то некрасиво, к тому же их ошарашенные лица портят все удовольствие.
Завтра утром Катисса должна была читать лекцию по боевой магии, и желала провести ночь в тишине и покое.
В дверь робко постучали, и корчмарь с подручными начали заносить ведра с водой. Катисса небрежно очертила пальцем круг, и в центре пола возник ярко светящийся призрак бадьи.
- А она, того, выдержит? – встревожился корчмарь.
- Лей – узнаешь, - буркнула Катисса. Свечение медленно угасало, бадья все больше походила на настоящую. Корчмарь боязливо плеснул в нее с краешку, убедился, что порядок, и опрокинул ведро целиком.
Водоносам пришлось сбегать к колодцу раз по пять, прежде чем бадья наполнилась. Магичка не поскупилась, сделала ее как на двоих. Шваркнутый в воду пульсар заставил ее вскипеть у краев, комнату заволокло паром.
- Госпожа Лабская... - замялся в дверях староста, - мне упырей бы...
- Вон, - лениво сказала Катисса, выливая в бадью флакон с гиацинтовым мылом.
Мужик тяжко вздохнул и закрыл дверь. Похоже, эту ночь ему предстояло провести в корчме, карауля несговорчивую магичку.
Катисса сняла нижнее белье и залезла в бадью. Душистый пар приятно щекотал ноздри, вода покусывала кожу, но подливать холодной магичка не стала: терпимо, скоро привыкнет. Ох, благодать-то какая... Приходилось, правда, непрерывно поддерживать заклятье бадьи, но для магистра первой степени это не составляло особого труда и не отвлекало от прочих мыслей.
Пошло не меньше часа, прежде чем Катисса решила перебраться в постель, побоявшись, что заснет прямо в бадье. Но не успела магичка нехотя высунуть из воды стройную ножку, как за окном раздалось шуршание, царапанье, ставни распахнулось и в комнату полезли рослые бритоголовые мужики в темных кожаных одеждах и красных, надвинутых до переносицы шейных платках.
- Баба! – восхищенно выдохнул первый.
- Голая! – облизнулся второй.
- Хватай ее! – подвел итог третий.
Катисса так изумилась, что даже забыла разозлиться.
«Насильники», - мелькнула первая мысль.
«Идиоты», - дополнила ее вторая.
«Самоубийцы», - оказалась самой верной третья.
Четвертая была о бадье, но опоздала: позабытое заклинание рассыпалось. Вода хлынула во все стороны, ошеломленные «гости» инстинктивно шарахнулись назад. Один даже выронил здоровенный, зазубренный с обеих сторон меч. С него-то Катисса и начала. Мужик так резво отлетел к стене, будто кто-то дернул его за привязанную к поясу веревку. Чучельная оленья морда с выставленными вперед рогами приобрела отчетливо злорадное выражение: ей удалось отомстить кровожадному человечеству хотя бы после смерти.
Двое других с яростными воплями атаковали Катиссу с разных сторон, но теперь уже магичка поскользнулась на мыльной луже, упала и проехалась на спине через полкомнаты, а когда вскочила и развернулась, гости в обнимку лежали на полу, сошпиленные мечами.
Магичка брезгливо потыкала ближайшее тело ногой, и из-под него выкатился белый круглый значок с черным рисунком не то мухи, не то ящерицы. Похожие раздают детишкам на ярмарке во время рыцарских турниров, но дяденьки слишком заигрались.
Воды в комнате уже не было. Впрочем, по журчанию и капанью нетрудно было догадаться, куда она подевалась. Наскоро натянув штаны и набросив куртку прямо на голое тело, Катисса схватила меч и помчалась вниз по лестнице.
Но спешить не было нужды. Зал выглядел так, будто в нем забили дракона, причем граблями. Пол, потолок, стены и столы усеивали брызги крови, а капающая сверху вода превращала их четкий темный рисунок в алые размытые пятна.
По корчме, чавкая сапогами по лужам, бродил какой-то мужик с длинными белыми патлами, бесцеремонно обыскивая трупы, числом пять штук. Среди них продолжало безмятежно храпеть пьяное тело – мужик, не долго думая, обшарил и его. На мародере была черная куртка со шнуровкой у горла и серебряными шипами на рукавах. За спиной крест-накрест висели два здоровенных меча, при поясе болтался еще один, с плеча свисала дорожная, туго набитая сумка, а к правой ноге был привязан факел. Как мужик со всем этим двигался, да еще с такой кошачьей грацией, было непонятно.
Судя по корчмарю и старосте, вылезающими из-под столов, беловолосый пришел в корчму раньше разбойников и уж точно не заодно.
- Эк вы их, господин Геральт! – одобрительно заметил корчмарь. – Я и перекреститься не успел. До чего ж наглые нынче тати пошли, людную корчму посередь села грабить не боятся!
Староста был настроен более скептически.
- Пусть бы лучше ограбили, - тоскливо протянул он. – Корчма-то у тебя небось застрахована, а мне теперь перед дознавателями отбрехиваться, откуда в моем селе аж пять трупов взялось.
- Восемь, - поправила Катисса, разглядывая лицо незнакомца и пытаясь угадать, где он мог заработать такие жуткие шрамы. – Из моей комнаты выкинуть не забудьте, а то, чего доброго, ночью встанешь отлить и споткнешься. А это что за гхыр с горы?
Беловолосый так задумчиво посмотрел на стену за спиной Катиссы, словно там было написано четыре варианта ответа, в том числе нецензурный.
- Я естем ведзминем, – наконец сказал он. Голос был неприятный.
- Это ведьмак, знаменитый истребитель чудищ, - с готовностью перевел с ривского корчмарь. – Мы как раз договаривались с ним насчет упырей, когда в дом ворвались разбойники...
- Вообще-то это были мои упыри, - сквозь зубы процедила магичка. Ведьмаков Катисса не любила – эти придурки, помешанные на идее истребления чудищ, цеплялись даже к вампирам и русалкам, из-за чего у белорского короля были постоянные трения с Повелителем Догевы и Правителем Озерного Края, требующими держать своих подданных в узде. К счастью, порой ведьмаки нарывались на настоящую нежить, которая успешно регулировали численность их секты.
- Солтыс сказал, же шановна пани отказала, - ехидно напомнил Геральт.
- Пани набивала цену, - огрызнулась Катисса. – А ты, бродяга, все испортил!
- То нех пани удавится тыми упырями, - великодушно пожелал ведьмак. – Альбо они ею, а я тутай после медитации зайду.
- Господа, - вмешался староста, не на шутку испугавшись, что ведьмак в самом деле отступится и уйдет, а Катисса из вредности откажется уже навсегда, - там на всех хватит! Плачу поштучно, два кладня с головы.
- Ну ладно, - подумав, нехотя согласилась магичка и, с вызовом поглядев на конкурента, добавила: - Посмотрим, кто больше нарубит.
Тот равнодушно пожал плечами.
- Пива только попью.
- Я тоже, - смягчилась Катисса. – Эй, корчмарь! Принеси мне светлого вон за тот столик в углу.
Поскольку все остальные столы оказались либо забрызганы кровью, либо залиты водой, продолжающей капать сверху, ведьмак вынужденно присоединился к магичке. Первые кружки оба выпили в гробовом молчании, косо поглядывая друг на друга. С закусью корчмарь опоздал, и когда жареные куриные крылышки наконец доползли до стола, пиво пришлось повторить. Ведьмак слегка порозовел, положил мечи на соседний стул и расстегнул куртку. Катисса бесцеремонно наклонилась, рассматривая чужое оружие. Особенно ее впечатлил серебряный клинок, на котором гномьими рунами было выгравировано таинственное заклятье: «+30% к удару, +10 к кровопотере, нанесена алмазная пыль».
Катисса поглядела на ведьмака немного уважительнее.
- И что вас в наши края занесло?
- Предназначение, - мрачно сказал Геральт.
- Какое?
- Сапек его знает, - непонятно выругался ведьмак и, печально махнув рукой, вгрызся в очередное крылышко.
- А что это за разбойники со значками?
- Понятия не мам, самему уже в печенках сиедзом, лезут и лезут. Але дохуд од них верный... Кстати, пани играет в кости?
Пани играла, но по интонации беловолосого догадалась: шулер, уже не одного до портянок раздел, и предпочла отрицательно помотать головой.
- Шкода, - опечалился ведьмак. - А травы покупуе? Старе книги? Псе зубы? Вильче шкуры?
- Ты что, огхырел?! Я боевой маг, а не старьевщик! – возмутилась Катисса.
- Боёвы? – заинтересовался Геральт. – И мечем теж можешь?
- Ото ж! – Катисса гордо сунула ведьмаку под нос клинок, такой же потрепанный бурной жизнью, как и его хозяйка.
- Оооо, - восхищенно поцокал языком Геральт, - может, пани и знаки веджет?
- Ведаю, - кивнула магичка, и показала целых два, обеими руками.
- И як оне действуют? – заинтересовался ведьмак. – Оглушают, воспламеняют чи отбрасывают?
- Ха, - пренебрежительно фыркнула Катисса, - лучше! Они убивают врага морально! Корчмарь! Еще по кружке!
Пиво в «Трех Лисичках» было коварное, и когда магичка, извинившись, по нужде вышла во двор, то обнаружила, что луны на небе две, а деревья качаются начиная от корней. Вернувшись в корчму, Катисса решительным жестом смахнула недопитые кружки на пол (точнее, хотела просто отодвинуть, они сами разбежались) и скомандовала:
- Пошли, что ли, а то я сегодня еще выспаться хочу.
Геральт послушно икнул и тяжело поднялся из-за стола, уже за дверью хлопнув себя по лбу и вернувшись за забытыми мечами.
Дорога до оврага была неблизкой, особенно если через поля, куда зачем-то понесло напарников. Причем ведьмак почему-то непременно желал идти вдоль изгородей, хотя те достигали ему от силы до пояса. Если бы не Катисса, еще бы час блуждали. Когда же герои наконец добрались до леса, Геральту взбрело в голову непременно обучить магичку знаку Квен. Чтобы захмелевший ведьмак отцепился, Катиссе пришлось смошенничать, пульнув из ладони пульсаром. Геральт остался доволен и перешел к Аарду.
Но тут они, к счастью, нашли упырей. Или упыри их. Во всяком случае, мечи пришлось выхватывать очень быстро.
- Паааадхади кучно! – заорал Геральт, так загадочно махая клинком, что понять, опьянение это или боевой стиль, было очень сложно. - У меня – ик! – групповой найлепей прокачан!
«Псих», - со священным ужасом подумала Катисса: - «Но какой!»
Подобной техники госпожа магистр еще не видывала. Упыри разлетелись в стороны, как от мельничных лопастей, некоторые – по частям. Стало понятно, как ведьмаку удалось так уделать корчму: в нежити крови было куда меньше, но даже ею окропилось все на пять саженей вокруг.
Упыри тоже впечатлились, и вторая волна пошла на Катиссу. Успешно отмахавшись, магичка вытащила из-за пазухи скомканный мешок и бросила ведьмаку. При сборе трофеев у него тоже не обошлось без чудачеств: оттяпав очередному упырю голову, Геральт зачем-то еще ковырялся в туше ножом, распихивая что-то по карманам и непонятно бормоча под нос: «альбедо...рубедо... эктоплазма...». «Надо было его все-таки протрезвить», - с состраданием подумала магичка, - «как он утром будет эту дрянь из карманов выколупывать?!». Но тратить время и магию, когда вокруг еще полно будущего, агрессивно настроенного гонорара, Катисса не рискнула.
Через час головы перестали помещаться в мешке, и магичка подбила ведьмака снять куртку (все равно безнадежно загажена!) и складывать добычу туда. После чего выяснилось, что рубашка у Геральта белая, а грудь волосатая. Катисса зачарованно уставилась в его вырез: она всегда питала слабость к такому типу мужчин, хотя многократно на нем обжигалась. Куртка потихоньку наполнялась, и магичка уже подумывала уговорить Геральта снять штаны и, завязав штанины узлами, продолжить сбор трофеев, но упыри, к сожалению, кончились. К тому же охотники устали, замерзли, слегка протрезвели и решили вернуться в корчму, дабы вернуть приятное состояние опьянения. Мешок Геральт тащил на спине, куртку за рукав волок по земле, оставляя на ней широкую красноречивую полосу. Катисса шла впереди, размахивая мечом и во все горло вопя что-то песенно-воинственное. В кустах истово крестились два чудом уцелевших и надолго потерявших аппетит упыря.
Корчмарь вяло попытался воспрепятствовать заносу трофеев в заведение, блея, что только-только закончил уборку, но его решительно отодвинули с дороги.
Староста, мужественно боровшийся со сном при помощи холодного кваса, радостно вскочил навстречу героям. Объемистые тюки повергли его в восторг и одновременно печаль (хоть бы золота хватило!).
Приступили к расчету.
- Семь, восемь, девять... А это что такое?! – в ужасе возопил староста, роняя на пол очередную вытащенную из мешка голову.
- Голова, - уверенно заявили добытчики.
- Да, но она же... человеческая!!!
- Зато какая неприятная, - повнимательнее пригляделась Катисса.
- Добжы люди по ярах не ходзом в ночи! – подтвердил ведьмак и так выразительно поглядел на старосту, что тому пришлось засчитать добычу.
Поскольку напарники давно забыли, кто сколько нарубил, гонорар поделили пополам. Вышло по семнадцать, и это дело решили обмыть.
Ради такого случая заказали не пива, а медовухи.
- ...а вот у нас в Поль... в Темерии! – заплетающимся языком вещал Геральт после второго кувшина, - кикиморы цалкем инные. Оне як муравьи, в земле жиём и газами плюём. А королеву маём – ууу! – еден укус и на перезагрузку...
Катисса монотонно кивала, гадая, на какой белене собирают мед корчмаревы пчелы. Впрочем, ей самой уже было очень хорошо, и на ведьмака она глядела чуть ли не с нежностью. Тот отвечал ей взаимностью, внезапно брякнув:
- Пани то така красива кабета!
Уже по этой фразе был ясно, что ведьмак мертвецки пьян. А сделав еще три глотка, Геральт наконец решился. Со стуком поставил кружку на стол, недвусмысленно уставился на Катиссину грудь (по большей части нарисованную его воображением) и твердо (хоть и невнятно) произнес:
- Пятьдесят злотых!
На лице магички гнев вступил в битву с жадностью, сменившись третьим, мечтательным выражением.
* * *
Ведьмак проснулся с петухами – только не утренними, а сзывающими кур на обед заботливым клохтаньем. События ночи припоминались с огромным трудом, причем на первый план почему-то вылезала игральная карта с голой девкой в непотребной позе, а собственно процесс оставался на заднем в виде мутного серого копошения.
Геральт повернул гудящую, как чугунок с осами, голову. Рядом, во вмятине давно остывшей подушки, лежал кошель с вензелем Старминского банка.
Ведьмак недоуменно распустил шнурок и вытряхнул на ладонь горсть золотых монет.
Считать их не было нужды.
Геральт смачно выругался, помянув «дупу», «пся крев» и «хренов квест», ссыпал деньги обратно, бережно спрятал мешочек в отдельный карман и тоже начал собираться в дорогу.
Ольга Громыко
Отличный комментарий!